В связи с кризисом на финансовом рынке активизировалась торговля долговыми обязательствами банков. В Москве уже начали работу четыре долговые площадки (почем они продают банковские долги — см. материал на этой странице). Теоретически подобные площадки помогают решить проблему взаимной задолженности участников рынка. Но в нынешних условиях даже сами организаторы торгов не верят, что торговля долгами позволит "расшить" цепочку неплатежей. И предлагают заморозить почти все внутренние долги. О том, что толкает банкиров на отказ от выгодного бизнеса в пользу введения административных мер, корреспонденту Ъ ПЕТРУ Ъ-РУШАЙЛО рассказывает первый заместитель председателя правления банка МФК СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВ.
— В последнее время целый ряд компаний объявил об открытии долговых торговых площадок. Насколько перспективен этот бизнес?
— Да, сейчас многие банки создали долговые площадки, но наш блиц-анализ ситуации показывает, что в сегодняшней ситуации никакое урегулирование долгов банка никакими долговыми площадками невозможно. Потому что долги — это проблема не отдельных банков, а всей страны.
Мораторий по ГКО кардинально изменил всю ситуацию с платежной системой. Потому что до сих пор российские банки считали ГКО стопроцентно ликвидным активом. И так же рассматривали портфели ГКО своих заемщиков. И строили исходя из этого свою политику. А что теперь? Поставленные на грань разорения банки срочно забирают деньги у предприятий, хотя предполагалось, что кредиты будут возвращаться позже. Предприятия не платят поставщикам, задерживают заработную плату, уплату налогов. Вся финансовая система закупорена. Правительство одним своим решением о замораживании ГКО вызвало огромную цепочку взаимных неплатежей, которую развязать просто созданием каких-то долговых площадок в нынешней ситуации невозможно.
— Если все так безнадежно, какой смысл несут котировки торговых площадок?
— Котировки реально показывают стоимость долгов. Эти цифры — 20, 30 или 10% — уже соответствуют тому, что готовы реально заплатить за конкретные долги. Другое дело, какова мотивация таких продаж. На самом деле все понимают, что в условиях гиперинфляции, на пороге которой мы сейчас стоим, потери будут гораздо выше, чем предполагаемый дисконт при продаже долга на площадке.
— Да, но можно не продавать долг на площадке, а подать в суд на должника...
— Вот это и есть самое опасное. Мораторий на выплату внешних долгов компаниями и дефолт по ГКО, объявленные правительством 17 августа, ударили, соответственно, по платежеспособности всех участников рынка, как банков, так и компаний. Это привело к тем последствиям, которые простыми рыночными механизмами в ближайшее время улажены уже не будут. Мы можем войти в полосу глубоких судебных разбирательств. Уже сейчас видно, какие проблемы испытывают предприятия, получившие валютные кредиты и не имеющие валютной выручки. Например, у МГТС есть проблемы по выплатам купона по еврооблигациям. Что такое купон? С одной стороны, это немного, около $10 млн, но по нынешнему курсу это почти 200 млрд "старых" рублей, а это колоссальные деньги. И для выплаты по купону эти деньги нужно собрать с населения. Это и есть результат четырехкратного увеличения курса.
— Что же вы предлагаете взамен реальной оценки долгов?
— Введение моратория на все взаимные обязательства всех участников рынка друг перед другом, возникшие до 1 июля 1998 года. Дата, конечно, условная, но вполне приемлемая: на конец первого полугодия предприятия сдали балансы, правительство запланировало бюджетные поступления и т. п. Вот и надо вернуться в ту ситуацию.
— На какой срок вы предлагаете мораторий?
— Логично поставить срок, соответствующий мораторию по ГКО. Если ГКО перенесли на пять лет, значит, на пять лет надо переносить и долги.
— Не кажется ли вам, что подобные меры вызовут шок на рынке?
— Мы все прекрасно понимаем, что экономика давно работает в режиме, когда денег хватало только на уплату текущих платежей, а все старые долги относились, переносились и т. д. И предлагаемый нами мораторий во многом решит эти проблемы, потому что зафиксирует старую задолженность. Безусловно, инфляция, которая наступит в ближайшие годы, просто съест эти долги, и эти предприятия либо рассчитаются, либо к этому времени обанкротятся. Но все текущие платежи будет направлены не на рассасывание тех старых долгов, которые, в принципе, уже не рассосать, а пойдут на новое производство.
Кроме того, стоит учесть, что реально мы в условиях рыночной экономики находимся уже достаточно долгий срок. Если предприятие давно не работало, то у него нет обязательств — ему попросту никто не давал в долг. Ведь мы не говорим: "Ты можешь не платить, тебе все простили", мы не говорим о прощении, мы говорим о неком моратории на определенный срок, за который все предприятия смогут как-то реструктурировать и регулировать эту задолженность. И еще, эти старые долги, которые накопились за прошедшие годы, не отражают ситуацию, хорошо работало предприятие или плохо. Они отражают макроэкономическую ситуацию в стране, состояние дел в монополиях, они остались со времен ликвидации советских госмонополий. Этот груз нужно ликвидировать.
Ведь все понимали, что на балансах газовиков, энергетиков лежат огромные деньги, все понимали, что никто никогда не рассчитается, при этом все постоянно нормально работали. Де-факто мораторий давно есть. Нужно ввести его де-юре, чтобы избежать волны судебных исков, в которых экономика просто потонет.
— Как осуществить вашу программу технически?
— Должно быть создано Федеральное агентство по реструктуризации задолженности. Это проблема государственного масштаба, и государство должно ее решать.