"Встреча проходила в лучших традициях начала 90-х"

В сентябре агрохолдинг ОГО, его акционеры и топ-менеджеры оказались в центре громкого уголовного дела. Как утверждает один из совладельцев компании Илья Карпов, под угрозой физической расправы известный криминальный авторитет Марк Мильготин (Марик), член совета директоров ОГО Сергей Куприянов и Юрий Манилов пытались заставить его отказаться от своих прав на 17,5% акций холдинга. О том, как развивался конфликт, господин Карпов рассказал в интервью "Ъ".

— Версии, как вы появились в компании ОГО, разные: кто-то причисляет вас к основателям, кто-то рассказывает, что вы начинали свой путь простым менеджером. Где правда?

— Хотя с ОГО и связано 19 лет моей жизни, основателем компании я не был. ОГО создавалась другими людьми в 1988 году — еще как кооператив. Я пришел в компанию в 1993 году на должность трейдера. Через два года возглавил топливный департамент. ОГО на тот момент была чисто трейдерской компанией, в ней существовало всего два подразделения, одно из которых занималось продажами нефтепродуктов, другое — зерна. На момент моего прихода 70% общего оборота компании давали операции с зерновыми и 30% — торговля нефтепродуктами. За три года, что я возглавлял топливный департамент, эти цифры удалось сбалансировать, доведя долю топливного департамента в оборотке до 50%.

— Когда вы стали акционером ОГО?

— В 1998 году. Тогда ОГО, как и многие другие, пострадала от кризиса. Мы импортировали достаточно много соевого шрота, глютена и зерна, за которые расплачивались валютой. Это в кризис и стало причиной основных убытков, так как за очень короткий период времени курс рубля по отношению к доллару упал более чем в три раза — с 6 руб. за доллар перед дефолтом до 21 руб. к концу года. Если бы не диверсифицированность бизнеса и не наличие у нас топливного департамента, возможно, ОГО прекратила бы свое существование. Поскольку топливный департамент в кризис не только не потерял, но и фактически вытянул всю компанию, позволив ей остаться на плаву, мне предложили возглавить оба направления — и нефтяное, и зерновое. Тогда же я стал совладельцем компании, получив по условиям контракта первые 12,5% акций ОГО. Кроме меня в компании было еще четыре акционера. После того как удалось договориться со всеми кредиторами, мы стали активно развивать зерновое направление. В зерне дела пошли настолько успешно, что в 2000 году было принято решение топливный департамент продать.

— Зачем было избавляться от прибыльного бизнеса?

— Для нас это было чисто трейдерское направление, к тому времени на этом рынке сложился достаточно высокий уровень конкуренции, рентабельность торговых агентов, таких как ОГО, падала. Кроме того, появилась необходимость сконцентрировать все ресурсы — и финансовые, и людские — на одном направлении. Зерновой рынок на тот момент был плохо структурирован, более или менее крупных игроков на нем было мало. Появилось желание заняться не только куплей-продажей, но и производством. Начали приобретать активы по производству хлеба, мяса, яйца, кормов. В итоге трейдинговые операции с зерном стали составлять не более 15% от общего оборота агрогруппы. Период 2000-2005 годов для компании ОГО стал этапом роста — именно тогда были совершены основные сделки M&A. На приобретения потратили порядка $100 млн, еще $100 млн вложили в реконструкцию и оборудование. В итоге к 2006 году общий кредитный портфель компании составил порядка $200 млн.

Компания росла, и к нашему мнению стали прислушиваться не только участники рынка, но и госструктуры. ОГО начала участвовать в госпрограммах по развитию села. В частности, наш аналитический департамент активно участвовал в создании основы концепции госзернотрейдера ОАО "Объединенная зерновая компания" (ОЗК), миноритарный пакет которой совсем недавно был успешно продан группе "Сумма". У нас было четкое представление о том, каким образом необходимо развивать отрасль, нашим мнением интересовались, и оно учитывалось. Затем началось повальное увлечение российского бизнеса IPO, и мы не остались в стороне от этого процесса. Это был 2006 год, тогда же, собственно, появилась необходимость в партнере.

— То есть именно тогда среди акционеров компании появились нынешние фигуранты уголовного дела?

— Стратегия выхода на IPO подразумевала определенные шаги, которые необходимо было сделать для успеха операции. На тот момент помимо меня в компании было еще три акционера — Илья Хайкин, Владимир Климов и Владимир Зубков. Но у них уже появились другие бизнес-интересы — и вкладывать дополнительные средства в развитие ОГО особенного желания не было. В течение двух последующих лет я выкупил их доли в компании, став ее стопроцентным владельцем. Компании требовался партнер, который бы имел отношение к финансовому сектору и в то же время был достаточно нейтральной фигурой, для того чтобы произвести благоприятное впечатление на инвесторов. Так в ОГО появился Александр Фурман, который имел собственный банк ("Кремлевский".— "Ъ") и положительную репутацию в финансовом секторе. Наши с ним интересы совпали. У него была стратегия заработать на IPO, у меня — заместить в компании заемные средства и частично монетизировать собственные акции. В ходе IPO мы планировали разместить до 40% акций компании, заработав $120-160 млн.

Условия вхождения Александра (Фурмана.— "Ъ" ) в акционерный капитал обговорили сразу. Предполагалось, что в ходе размещения львиная доля его пакета будет продана. В итоге договорились, и он стал владельцем 30-процентного пакета акций ОГО (сумму сделки господин Карпов не раскрывает, а по оценкам аналитиков, в 2006 году 25% акций ОГО стоили порядка $30-40 млн, исходя из оборота $450-500 млн.— "Ъ"). IPO запланировали на конец 2008 года. К середине 2008-го ОГО была полностью готова к размещению, а интерес к нам потенциальных инвесторов и банков оказался довольно высок. Достаточно сказать, что Альфа-банк выдал нам бридж на $50 млн, несмотря над предкризисное состояние рынка. Иными словами, что ОГО разместится, ни у кого не вызывало никаких сомнений. Но грянул кризис, и при такой конъюнктуре ничего другого не оставалось, как от размещения отказаться. Возможно, я бы никогда не познакомился ни с Марком Мильготиным, ни с Сергеем Куприяновым, ни с Юрием Маниловым, если бы IPO состоялось.

— Кто вас с ними познакомил?

— После отмены IPO Александр (Фурман.— "Ъ") стал нервничать, говорить, что у него есть некие обязательства, толком не объясняя, какие и перед кем. Ситуация обострилась, когда некоторые банки по понятным причинам стали отзывать свои кредиты или отказывать в пролонгации имеющихся. Тогда Александр пришел ко мне и сказал, что чувствует себя некомфортно в роли миноритария, и завел речь об увеличении своей доли в компании до 50% в обмен на обещание выделить дополнительные кредитные линии для компании в банке "Кремлевский". Я согласился. Мы договорились, что 19% акций я отдаю ему сразу и еще 1% — через год. Сделка состоялась до конца 2008 года. Тогда же я продал ему и 50% в компании Chepeldon Trading, которая владела элеваторами (13 элеваторов общим объемом хранения 1 млн тонн), но юридически не входила в структуру ОГО. Так мы стали равноправными партнерами в этом бизнесе. Месяца через три, в марте 2009 года, Александр Фурман представил мне своего, как он выразился, делового партнера Марка Мильготина. Дальше Александр заявил, что хочет поставить в компании свой менеджмент, мотивировав это тем, что текущий плохо справляется со своими задачами и ему было бы спокойнее, если бы оперативный контроль над компанией осуществляли его люди. Я возразил, так как, на мой взгляд, команда, работавшая в ОГО, свои задачи выполняла. Предложил им отложить этот вопрос на год и дождаться, когда будет завершена реструктуризация кредитного портфеля. ОГО была в сложной ситуации: компания допустила техдефолт по выплате купона (54,5 млн руб.) и погашению второго облигационного займа на 1,2 млрд руб. и находилась в состоянии судебной тяжбы с Альфа-банком относительно возврата того самого бриджа. Необходимо было реструктурировать текущие задолженности, а коней на переправе, как известно, не меняют. Участвовать в текущей деятельности компании Александр Фурман со своими партнерами мог через совет директоров.

— Когда вы встретились с другими фигурантами дела — Юрием Маниловым и Сергеем Куприяновым?

— В 2010 году, когда Александр Фурман стал ставить в компании свой менеджмент. Это была вторая совместная встреча с участием Марка Мильготина. На ней Юрий Манилов и Сергей Куприянов были представлены мне как опытные управленцы, которые будут представлять интересы Александра (Фурмана.— "Ъ") и господина Мильготина в компании. Через некоторое время Сергей Куприянов на собрании акционеров был введен в состав совета директоров ОГО. Юрий Манилов же контролировал компанию через гендиректора, но сам никакой официальной должности в ней не занял. В мае 2010 года они поменяли людей на всех топовых позициях — генерального, финансового и коммерческого директоров, главу юридического департамента и т. д. Понимая, с кем имею дело, я пытался продать весь остававшийся у меня на тот момент пакет акций, но покупатель нашелся только на 12,5% ценных бумаг. Им стал Илья Хайкин.

Еще около года я номинально оставался председателем совета директоров, который, к слову, за все это время ни разу не проводился. Время от времени до меня доходили слухи, что методы управления у ребят специфические, а основной акцент в управлении людьми сводился к запугиванию персонала и ухудшению отношений с контрагентами. С такими "эффективными менеджерами" я не хотел иметь ничего общего и отошел от дел окончательно, перестав даже приезжать в компанию. Два года они уверяли меня, что пытаются спасти ОГО, сделать ее более прибыльной, пресекая воровство, которое якобы процветало на уровне регионального менеджмента. На самом деле фактически довели компанию до банкротства.

— Что послужило причиной знаменитой встречи в отеле "Лотте Плаза", которая и стала основанием для возбуждения уголовного дела против Марка Мильготина, Сергея Куприянова и Юрия Манилова?

— В январе 2012 года из открытых источников — собственно, из сообщения о существенных фактах — я случайно узнал, что на элеваторах, принадлежащих компании Chepeldon Trading, прошел совет директоров. Меня это сильно удивило, поскольку доверенность на проведение данной корпоративной процедуры в этой компании была только у меня. И для проведения совета как минимум требовалось мое согласие. Сделал запрос на Кипр, после чего выяснилось, что ни я, ни Александр Фурман акциями компании Chepeldon уже не владеем. Я срочно выехал на Кипр и подал иск в суд, чтобы успеть остановить любые операции с ценными бумагами этой компании. Кипрский суд арестовал все и заморозил любые действия, связанные с активами и ценными бумагами предприятия. После этого мне позвонил Юрий Манилов, заявил, что у него все под контролем. Я не стал разбираться, что и как у него под контролем, и сказал, что хочу получить свои акции обратно. Закончив все необходимые дела на Кипре, я вернулся в Москву, после чего и был приглашен на ту знаменательную встречу в отеле "Лотте Плаза".

— Как происходила эта встреча?

— Встречались мы в VIP-зале местного ресторана, где к моменту моего прихода уже собрались Марк Мильготин, Юрий Манилов и Сергей Куприянов. Я не могу рассказывать подробности, так как подписал соответствующие бумаги о тайне следствия, могу только сказать, что встреча проходила в лучших традициях начала 90-х. Мне предложили подписать две бумаги: на продажу моих 17,5% акций ОГО и заявление в Кипрский суд о том, что я отказываюсь от своего искового заявления по поводу украденных акций Chepeldon Trading. Поняв, что силы неравные, я согласился. Вызвали нотариуса, и бумаги я подписал.

— И после этого они вас отпустили?

— Да, они получили все, что хотели. Я обратился в полицию, после чего они были задержаны. Собственно, я хотел решить вопрос только с отнятыми у меня акциями, но следователи усмотрели в этом более серьезное преступление, которое квалифицируется по нашему Уголовному кодексу как вымогательство, отягченное угрозой жизни. Надо отдать должное следственным органам: ребята сработали как в кино. Я раньше только в фильмах такое видел, когда трех разных людей одновременно берут в трех разных местах. Молодцы! Очень жалею, что не обратился в полицию в тот момент, когда Александр Фурман познакомил меня с Марком Мильготиным. Возможно, всех последующих перипетий удалось бы избежать. Очень рекомендую всем, кто оказался в похожей ситуации, не тянуть и сразу обращаться в правоохранительные органы. Поверьте, ребята там работать умеют.

— Опасаетесь ли вы сейчас за свою жизнь?

— Конечно, опасаюсь — и не только за свою, но и за жизни своих близких. После всего происшедшего я не знаю, чего еще можно ожидать от этих людей.

Интервью взяла Светлана Ментюкова