Матс Густафссон: программная музыка мне не интересна
Саксофонист рассказал Григорию Дурново о своих творческих принципах и судьбе импровизационной музыки в Европе
Прежде всего, не могу не спросить о вашем недавно выпущенном альбоме с певицей Нене Черри — "The Cherry Thing". Сложно ли было притираться друг к другу? Что вы поначалу думали об этом альянсе?
Вообще все наши проекты построены на личном и музыкальном единении. И на обмене чем-то важным. С музыкальной точки зрения, у нас с Нене все шло крайне легко — чистая радость и творчество. Нене — отличный музыкант и по части импровизации, и по части взаимодействия с другими, в общем, я надеюсь, мы еще поработаем вместе.
The Thing часто называют скандинавским трио, хотя вы живете в Вене, а контрабасист Ингебригт Хокер Флатен — в Чикаго. Вы пользуетесь терминами "шведская джазовая сцена" или "норвежская джазовая сцена"? Есть ли у них специфические черты? Что происходит в музыкальной индустрии (в особенности касающейся джаза и импровизационной музыки) этих двух стран?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо писать книгу. Если коротко, я не вижу никакой особой "скандинавской" сцены. Это словосочетание, порожденное прежде всего журналистами и организаторами концертов. Мне важно, кто играет. Важен индивидуальный голос. Мне совершенно неинтересно, откуда ты, какого у тебя цвета кожа, какие у тебя сексуальные предпочтения — важно, что ты делаешь на сцене. Но при этом я бы сказал, что норвежская сцена — это, возможно, единственная сцена, у которой выстроена хорошая инфраструктура. Здесь музыканты действительно получают поддержку для своих проектов, для путешествий и прочего. Это редкость в наши дни. В последние десять лет все сильно ухудшилось почти в каждой европейской стране. Это печально. Но именно поэтому стало еще более важно делать ту музыку, которую мы делаем, и бороться с глупостью всеми имеющимися средствами.
Отражает ли ваша музыка то, что происходит в политике? Вам и вашим друзьям-музыкантам вообще интересна политика?
Музыка и искусство в любом случае могут отражать только то, кто ты такой и как ты взаимодействуешь с другими людьми. Программная музыка мне не интересна. Я не хочу рассказывать людям, как им слушать и как им думать. Это должно исходить от музыки более или менее абстрактным образом: чтобы люди просто начали думать — и думать самостоятельно... Но, конечно, само по себе музицирование — это вещь, имеющая политическое значение, иначе я бы этим не занимался. Если ты можешь научиться слушать свободно, ты сможешь и играть свободно, а тогда ты сможешь думать свободно, тогда ты сможешь действовать свободно. В этот механизм я верю. А со своими товарищами я разговариваю о еде и напитках. Иногда о сексе и отношениях. В худшем случае мы говорим о музыке.
Какую музыку вы слушали недавно? Повлияло ли на вас что-нибудь особенно сильно в последнее время?
Я слушаю всякую музыку. Ее так много, что даже сложно приводить какие-то конкретные имена и названия. Таким образом я двигаюсь вперед. Конечно, я всегда возвращаюсь к творчеству своих кумиров. Но чертовски важно находить новых. Этот процесс неостановим. А если перестать искать и исследовать, наступает смерть. Все, что цепляет меня физически и умственно — будь это хардкор, гаражный рок, психоделия, фри-джаз, джаз Западного побережья, современная музыка или барокко,— все это дает мне новое пространство для взгляда на музыку и, следовательно, вообще на жизнь.
Что вы думаете о бесплатном скачивании музыки?
На хрен. На хрен все это скачивание. В смысле — мне нет до этого никакого дела. Что беспокоит, так это то, что очень много скачивания происходит нелегально, да еще и за деньги. И кто-то забирает все наши деньги. А это значит, что мы не может делать новые записи. И так вся эта музыка умрет... Конечно, бесплатное скачивание, стриминг — это нормально. Но вот винил — вот это по-настоящему круто! Это единственное, что есть настоящего. Один винил в день — и доктор не нужен!!!