Последняя громкая кинопремьера этого лета, "Армагеддон", по сравнению с другими голливудскими фильмами-катастрофами, почти комедия. Конечно, без любовной истории, самопожертвования и Брюса Уиллиса не обошлось, но все же фильм развлекает не только гигантизмом "всамделишных" разрушений, а еще и тем шутливым тоном, каким положено рассказывать о происходящем понарошку.
"Армагеддон" начинается цитатами из лекции в планетарии, описывающими космическую катастрофу: "Гигантский камень диаметром шесть миль ударил силой десяти тысяч ядерных орудий и поднял триллионы тонн пыли" (и наверное, миллиарды децибел шума). Закадровый, точнее, замогильный голос, зловеще растягивающий букву "р-р-р", вещает: "Это произошло однажды, может произойти и еще раз. Вопрос лишь в том, когда..."
Пугаться мрачного зачина не стоит: команда сценаристов из десяти человек все же добилась кое-какой иронии. Уже можно прикалываться над концом света — на дворе постмодернизм с человеческим лицом Стива Бушеми, чей персонаж к финалу "Армагеддона" сформулирует идеологию легкомысленных хиханек во время чумы: "Я просто хотел повеселиться перед смертью".
Когда что-то просто падает с неба, пусть даже очень большое и горящее синим пламенем, это уже никого не возбуждает. Нужно тщательней показывать тех, на кого оно падает. В "Армагеддоне", что приятно, конкретизация жертв начинается уже со случайных прохожих, которые больше в сюжете не появляются, но индивидуальный, а не общечеловеческий контакт с предварительными камешками обыгрывают подробно и убедительно. Авторы при этом не упускают случая намекнуть на фильмы-предшественники: например, один из первых каменюк падает на голову японца--продавца игрушечных годзилл.
Но это в Америке, а остальной мир изображен, как обычно, безликой толпой аборигенов, молитвенно вздымающих антенны радиоприемников к американскому президенту. Мировая география представлена, в частности, Парижем, где ушастые горгульи на крыше Нотр-Дама наблюдают за приближением ударной волны. Париж, конечно, ненастоящий, компьютерный. Зато папа римский абсолютно подлинный, и в титрах даже указано его мирское имя.
Пока страны Старого Света и третьего мира молятся, Америка действует. Совещание с президентом сопровождается панической беготней по коридорам и деловитым переругиванием: "Если он такой большой, почему же вы его сразу не заметили?" — "Потому что на те деньги, которые вы нам выделяете, господин президент, можно заметить только луну в ясную погоду." "У нас есть восемнадцать дней",— влетает испуганный сотрудник НАСА, потрясая расчетами. Облитые мертвенным флюоресцентным светом лица собравшихся скучнеют.
И сразу крупно: мячик для гольфа, белый и круглый, как таблетка валидола, рядом с белоснежным ботинком Брюса Уиллиса на зеленой траве. Тотчас легчает на сердце. Зачем ему восемнадцать дней? Он вполне управится за восемнадцать минут.
Герой Уиллиса, бурильщик, ведет на нефтедобывающей базе мирное патриархальное существование: все время вытаскивает дочку (Лив Тайлер) из койки своего подчиненного (Бен Аффлек), а потом бегает за ним с ружьем. Пока Уиллис воспитывает дочурку, пентагоновцы и насовцы, усевшись под ободряющим табло с обратным отсчетом, обсуждают план действий и обнаруживают полную тупость. Наконец кто-то, видевший фильм "Столкновение с бездной", робко догадывается: "А может, его того... взорвать изнутри?"
Для продырявливания астероида немедленно выписывают Уиллиса, бурильщика в третьем поколении. Сопровождаемый почтительным перешептыванием: "Он бурил все, что ему давали", он прибывает в Хьюстон и собирает по всей стране своих дружков, почти таких же колоритных, как семь самураев Акиры Куросавы: одного снимают с лошади, другого — с мотоцикла, третьего — с девчонки. Самый эффектный среди них — Стив Бушеми, обладающий редким даром делать самые серьезные вещи предметом идиотского ржанья. Сравниться с ним удается лишь Питеру Стормаре (охальники братья Коэн любят его не меньше Бушеми), который в роли русского космонавта Льва Андропова на несколько минут создает атмосферу тотальной коэновской пародии. К приезду американских коллег он надевает ушанку и майку с красной звездой на пузе. На русской космической базе, как на Чернобыльской АЭС, все протекает и рубильники отваливаются, а суета среди горящих и хрустящих конструкций местами напоминает фильм "Экипаж".
Дочкиного хахаля папа тоже берет в команду, потому как тот бурить сильно горазд. В тот момент, когда он соглашается, уже ясно, куда клонит самый чувствительный из сценаристов: папа в конце концов полюбит будущего зятя и спасет его ценой собственной жизни. Понятно, что жанр обязывает, но плачущего бурильщика видеть так же неловко, как плачущего большевика, поэтому черствым людям имеет смысл покинуть зал минут за пятнадцать до конца.
В кинотеатре "Кодак" висят смешные плакаты: на одном Брюс Уиллис, на другом до отвращения красивое лицо Лив Тайлер. Под Брюсом написано: "Он сделал это ради жизни на земле". Под Тайлер: "Она сделала это ради любви". Надо бы повесить рядом третий плакат — с красавчиком Бушеми — и написать под ним: "Он сделал это просто так".
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА