Поток осознания

Роберт Франк — один из тех классиков фотографии XX века, чьей ретроспективы пока не было в России. Причем живой классик: родившийся в 1924-м, он, подобно многим великим фотографам, долгожитель. Нынешняя ретроспектива претендует на исчерпывающую полноту: начинается с первых опытов середины 1940-х, сделанных еще в Швейцарии, до эмиграции в США, и заканчивается поздними поляроидными коллажами. Она составлена куратором Мартином Гассером на основе двух крупных собраний — Музея фотографии в Винтертуре и Швейцарского фотографического фонда. И конечно, ее смысловым центром станут "Американцы" — одна из самых знаменитых фотокниг в истории.

1955-1956 годы. Стипендия Гуггенхайма, пробитая Уокером Эвансом, старенький "Форд" — Пегги Гуггенхайм дала покататься, маленькая "Лейка" и порядка пяти сотен катушек пленки, отснятых на дорогах Америки. В общей сложности — 28 тысяч снимков (он опубликует только 83). 48 штатов: забегаловки на обочинах, дешевые ресторанчики, киношки драйв-ин, мотели, немудреные витрины, окна в занавесочках, окна в машинах, рожи в окнах, прохожие, проезжие, попутчики, невольные свидетели и обвиняемые — и шоссе, шоссе, шоссе, N90, N91, N285... 83 кадра не пойми чего: не репортаж, не постановка, сплошная фотографомания, снято черт знает как, от бедра, от пупа. Полное непонимание окружающих — в Арканзасе Франка наконец изловили и заперли в кутузку: жидовская морда, говорит с акцентом, машина набита фотоаппаратурой — ясное дело, шпион и, скорее всего, красный, отпечатки пальцев шлют в ФБР. Полное непонимание среди нью-йоркских издателей — книга выходит в Париже в 1958-м с французским, естественно, названием "Les Americains". Год спустя появляется и американское издание, с предисловием Джека — "В дороге" — Керуака (Франк, кстати, выведен в керуаковском романе). Критики смеются. Фотографы прозревают — Франк становится кумиром поколения "новой документальности" (Ли Фридлендер, Гарри Виногранд, Диана Арбус) и основоположником того, что называют "нью-йоркской школой".

Это было битническое письмо и битнический взгляд — разболтанный, фрагментарный, неряшливый, неправильный и потому дающий неправильную, неканоническую картину мира, то есть свободный, как свободен человек на самом краю, на грани, в дороге. "Фотография — это путешествие в одиночку",— скажет Франк. "Просмотрев эти картинки, вы вряд ли поймете, что печальнее: музыкальный автомат или гроб",— напишет в предисловии Керуак. Впрочем, этот фототравелог, как, вероятно, и битническую прозу — тот знаменитый рулон бумаги, вставленный в пишущую машинку, чтобы "В дороге" лилось непрерывным потоком сознания, ловящим образы и метафоры на ходу, на полной скорости,— правильнее сравнивать с кино. Road movie — классический американский жанр.

Франк потом и правда дезертирует в кино. Через год после "Американцев" дебютирует короткометражкой "Погадай на ромашке", снятой вместе с художником Альфредом Лесли по третьему акту керуаковской драмы "Beat Generation", где герои-битники — Грегори Корсо, Аллен Гинзберг, Питер Орловски, Ларри Риверс — играли наряду с будущими звездами авторского кино вроде Дельфин Сейриг. Фильм, как и "Американцы", казался случайным набором спонтанных зарисовок, на сей раз из жизни богемы, однако позже Лесли проговорился, что импровизацией это не было, а все шло по плану и сценарию. Франк снимал много, пытался даже экранизировать Исаака Бабеля, но лучшее всегда было — из жизни богемы. "Я и мой брат" (1969), посвященный брату Питера Орловски, шизофренику, ради съемок вызволенному из психушки и помещенному в битническую среду: по воле фантастической команды сценаристов (Франк, Гинзберг, Орловски и Сэм Шепард — это был его кинодебют) документальные кадры сменялись игровыми, так что шизофрения представала естественным образом контркультурной жизни. "Минетный блюз" (1972) про The Rolling Stones во время турне, в полном отрыве, таком, что Мик Джаггер подал в суд — и фильм в итоге вышел в весьма ограниченный прокат.

В начале 1970-х Франк перебрался в Канаду и вернулся к фотографии, продолжая вести свой бесконечный дневник — теперь в форме фотоколлажей с текстами. "Я и моя дочь": многие из них посвящены дочери Андреа, погибшей совсем юной в авиакатастрофе над Гватемалой. Успеха "Американцев" Франк не повторил, но продолжал настойчиво проводить мысль, высказанную уже и в ранних фотокнигах, ради которых легко расстался с престижной работой в Harper's Bazaar, и в фильмах: реальность находится вовсе не по ту строну объектива, что вы думаете. Швейцарский еврей, пересидевший холокост в нейтральном оазисе посреди кромешного ада, он, колеся по штатам, смотрел не по сторонам, а лишь внутрь себя, чтобы увидеть такую же забитую, бесправную, неважно — черную, больную или просто бедную, маргинальную "настоящую Америку". При имени "Роберт Франк" трудно припомнить какой-нибудь один "эталонный" франковский кадр — вспоминаются они сразу сериями, как куски фильма. Это верный признак того, что взгляд фотографа стал целиком вашим взглядом. Это верный признак большого художника.

Мультимедиа Арт Музей (МАММ), c 10 октября по 25 ноября