Музыка / Авангард
Одним из главных событий проходящего в Киеве фестиваля "Гогольfest" стало выступление 66-летней американской пианистки Маргарет Ленг Тан, исполнившей пьесы своего близкого друга Джона Кейджа и других композиторов-авангардистов на миниатюрном фортепьяно, музыкальных шкатулках, велосипедных звонках и прочих предметах из детской комнаты. С ребячьим восторгом слушала знаменитую исполнительницу ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Музыкальная программа нынешнего "Гогольfest" во многом связана с именем известного американского авангардного композитора Джона Кейджа — месяц назад в мире отметили 100-летие со дня его рождения. Для нас Кейдж — не Чайковский, чьи круглые даты исправно празднуются каждую пятилетку. Так что, если бы не инициатива Дома образования и культуры «Мастер Класс» и культурного агентства "Ухо", курирующего блок новой музыки на фестивале, о юбилее композитора, возможно, никто и не вспомнил бы. "Гогольfest" посвятил Джону Кейджу несколько концертов, главным из которых, безусловно, стало выступление его ближайшей подруги и соратницы Маргарет Ленг Тан.
Легендарная пианистка начинала свой путь вполне традиционно: в 16 лет у себя на родине, в Сингапуре, она выиграла фортепианный конкурс и была награждена стипендией для обучения в знаменитой Джульярдской школе в Нью-Йорке. Спустя десять лет она стала первой женщиной, получившей там докторскую степень, однако вместо того, чтобы раздуть щеки и вещать незыблемые истины с профессорской кафедры, метресса пустилась во все тяжкие. Она принялась ввинчивать болты и вставлять щепки в струны рояля, стучать по ним палочками для маримбы и заниматься прочим, с точки зрения ортодоксов фортепианной игры и церберов-настройщиков, свинством, за что ее стали называть "Дивой препарированного пианино". Можно считать, что знакомство с Джоном Кейджем, богом всех исполнителей на препарированных инструментах, было неотвратимо. И увенчалось оно плодотворным сотрудничеством, продлившимся одиннадцать последних лет жизни композитора. Спустя год после его смерти пианистка, намереваясь записать на аудиодиск раннюю работу Кейджа "Toy Piano Suite", набрела в одном из нью-йоркских магазинов на игрушечное пианино стоимостью 45$, и в этот момент, кажется, открыла для себя новую вселенную. Маргарет так увлеклась миниатюрными клавирами, что начала собирать их коллекцию (сейчас в нее входит 23 мини-инструмента).
В Киев исполнительница привезла два таких инструмента: светло-коричневое фортепиано и черный рояль — оба производства Schuenhut , оба — шириной в полметра и диапазоном в три октавы. Рядом с этими крохотными инструментами белый кабинетный рояль выглядел ожившим мамонтом на детсадовском утреннике. Свое выступление Маргарет Ленг Тан начала за спинами зрителей, медленно шагая к сцене под ритмичный бой миниатюрных оркестровых тарелок — звучал фрагмент из пьесы Джона Кеннеди "The Winged Energy Of Delight".
Первым номером основной программы, конечно же, стала историческая кейджевская "Toy Piano Suite", сочиненная еще в 1948 году. Чтобы снять избыточную важность происходящего, следом за ней исполнительница сыграла битловскую "Eleanor Rigby" в аранжировке Тоби Твининга. Далее инструменты на сцене начали размножаться. Диптих "Cobwebbed Carousel" Филлиса Чена пианистка правой рукой играла на клавиатуре, а левой вертела ручку музыкальной шкатулки, прокручивая через нее свиток перфоленты. В первой части диптиха звучала нежная мелодия на фоне марципанового аккомпанемента, во второй — ее ракоход, для чего исполнительница перевернула перфоленту. Пьеса "Fuer Enola" Джеймса Джоспина стала первым пунктом в череде перформансов. В ней контрапунктом звучало фортепьяно и попискивающий "чертик из табакерки". В кульминационный момент кривляющийся "чертик" выскочил из коробки, после чего пианистка запустила деревянный волчок, долго в тишине ждала, пока он окончательно не остановится,— и лишь затем сыграла крошечную коду. В пьесе же "Old MacDonald`s Yellow Submarine" Эрика Гризволда артистка превратилась в настоящего человека-оркестр, зажав под мышкой пищалку, похожую на резиновую грелку, схватив зубами свистульку, левой рукой — клаксон, а правой попеременно играя на клавиатуре и велосипедном звонке.
Второе отделение открылось композицией Стивена Монтанга "Mirabella" ("A Tarantella"), в которой автор попытался изобразить быстрый танец, по легенде исцеляющий от укуса тарантула,— здесь пианистка, кокетливо присев на согнутое колено у игрушечного рояля, показала по-настоящему виртуозные возможности этой крохи. Финалом вечера стали две пьесы, сыгранные на стоявших под прямым углом друг к другу большом рояле и маленьком фортепиано,— миниатюра "Waiting for C-A-G-E" Милоша Райковича и роскошное блюзовое танго "An American in Buenos Aires" Тоби Твининга. В нем исполнительница сначала ловко вертелась между двумя клавиатурами, зажав в губах тряпичную розу, а затем томно раскурила сигаретку, словно демонстрируя, что игрушечное пианино — не только олицетворение нежных детских воспоминаний, но и вполне серьезный, взрослый инструмент.