Новый хозяин VIENNAFAIR СЕРГЕЙ СКАТЕРЩИКОВ рассказал "Ъ" о перспективах рынка современного искусства.
— Для чего вам понадобилась венская ярмарка?
— Мне кажется очень привлекательным направление, которое я бы назвал интеллектуальным потреблением, и новейшее современное искусство — его значительная часть. Потребитель тут другой, нежели тот, которого привыкли обслуживать традиционные галереи, он требует иных моделей ведения бизнеса. Если мы на VIENNAFAIR сработаемся с галереями, коллекционерами и спонсорами, то это будет trendsetting ярмарка. Мы правильно выбрали нишу The New Contemporary и четко определяем себе место на рынке — фокус на молодое искусство. То есть никаких претензий на миллионы, никаких Пикассо. Фундаментальная стратегическая задача состоит в том, чтобы сюда приходили как состоявшиеся коллекционеры — посмотреть на свеженькое, новенькое, так и начинающие, которые ничего пока не понимают в коллекционировании. Поэтому мы старались дать как можно больше entertainment и сосредоточиться на всякого рода жюри и призах — чтобы было видно, как работают деньги. Второй важный момент — хотелось бы получить интеллектуальное лидерство, поэтому у нас есть International Art Industry Forum. Этот форум в совсем другой весовой категории, чем обычные talks, которые делаются на ярмарках,— по составу людей, по качеству дискуссий. Тут есть мощная развлекательно-образовательная составляющая, чтобы людей подсадить на мысль, что здесь они могут неплохо купить искусство.
— Для чего вам "закупочная комиссия"? Куда пойдут купленные ею на ярмарке работы?
— Моя задача была создать более или менее гарантированный спрос: я хотел доказать галереям, что им выгодно здесь участвовать, и очень надеюсь, что по завершении ярмарки они окажутся в выигрыше. Для этого и создан фонд Art Vectors Investment Partnership.
Идея такова, что у многих людей просто нет времени коллекционировать искусство. Я к этому отношусь серьезно: либо ты занимаешься декорированием стен, либо коллекционируешь искусство. Если времени нет — надо доверить дело профессионалам. Мы собрали нескольких серьезных людей, скинулись — я положил туда и немного своих денег, наняли хорошего менеджера — это Фриц Киради, который построил фонд ART Photography. Наш фонд на пять миллионов, будет тратить по миллиону в год: задача купить так, чтобы на этом можно было заработать. Посмотрим, как сработает жюри,— я не знаю, что они там выбирают, не вмешиваюсь.
— То есть это такой пример, как надо инвестировать в искусство?
— С одной стороны, мы хотели показать пример прозрачной покупки искусства — без разводок и тумана, все затраты ясны. Примеру фонда Art Vectors сразу последовал Московский музей современного искусства — мы им помогли найти донора, и они тоже здесь что-то покупают и привезут в Москву. Что касается дальнейшей жизни коллекции, жюри Art Vectors должно придумать, как ее продвигать, часть денег фонда будет направляться на продюсирование. Нам важно, чтобы коллекция очутилась в правильных музеях и ездила по миру как живая реклама VIENNAFAIR.
— Сколько коллекционеров вам удалось зазвать на ярмарку?
— Через International Art Industry Forum мы собирали международную публику, opinion leaders, там порядка 200 человек зарегистрировалось. Затем мы работали с партнерами. Sotheby`s делает здесь превью своих аукционов и позвал "платиновых" членов, которые в принципе покупают искусство другого уровня, но многие из них приехали сюда просто из любопытства. Dorotheum и польский аукционный дом Abbey House тоже приведут своих коллекционеров. Erste Bank в этом году не только субсидировал восточноевропейские галереи, чтобы те смогли тут участвовать, но и пригласил человек 150 самых важных клиентов private banking, VTB Capital — своих. То есть мы ожидаем приезда нескольких тысяч коллекционеров.
— В этом году закрылось несколько важных московских галерей, и основная причина, которую называют галеристы,— в России нет коллекционеров. Это так?
— Мой ответ может не понравиться галеристам. Проблема в генезисе многих русских галерей: они обслуживали олигархов, а олигархи как клиенты для московских галерей потеряны — теперь они покупают искусство другой ценовой категории за границей и не создают персональные коллекции внутри страны. Новая российская элита, как мне кажется, вообще не заинтересована в покупке искусства — это связано с ее происхождением, это люди с другой планеты. Но перспективный рынок для торговли искусством в России есть — это middle class, ну или upper middle class, который не будет ни переплачивать, ни разводиться на причастность к крутым. Это более интеллектуальное поколение, оно знает, как коллекционирование устроено в мире, и захочет воспроизводить эти модели в России — ведь была же у нас когда-то традиция коллекционирования. Но с ними надо по-другому работать: тут на понтах далеко не уедешь, требуется интеллектуальный диалог. Такие галереи в России появились, и они здесь участвуют — я уверен, что рынок современного искусства в России будет расти. Рынок есть, просто он другой, сильно изменившийся.