Можно долго спорить о том, кто самый известный российский спортсмен на Западе. Но в США это точно Александр Попов, феноменальный атлет, который уже шесть лет безраздельно властвует в некогда чисто американском виде плавания — спринте. Два года назад, после триумфальной для Попова Олимпиады в Атланте, он получил ножевое ранение, но сумел вернуться в спорт и остался лидером. В Нью-Йорке четырехкратный олимпийский чемпион, рекордсмен мира на дистанции 100 метров АЛЕКСАНДР ПОПОВ дал интервью корреспонденту Ъ АЛЕКСЕЮ Ъ-ДОСПЕХОВУ.
— Какое для вас имеют значение Игры доброй воли?
— Здесь я завершаю сезон. Эти соревнования должны помочь мне прежде всего не нарушить тренировочный ритм. Ведь до Олимпиады в Сиднее осталось только два года.
— Кого вы считаете потенциально наиболее опасными соперниками на Олимпиаде?
— Два года, с одной стороны,— это мало, но с другой — достаточно, чтобы все изменилось. Загадывать не берусь.
— Может быть, это американец Гэрри Холл, который отчаянно сражался с вами в Атланте и которого недавно дисквалифицировали за курение марихуаны?
— Холл? На его месте я бы давно завязал с плаванием. А остальные, думаю, будут прекрасно готовы. И бразилец Густаво Боржес, и австралиец Майкл Клин, и кто-то из европейцев.
— Какими вам представляются олимпийские перспективы сборной России в целом?
— По-моему, сейчас в ней собралось немало талантливых молодых ребят. В частности, в плавании вольным стилем и брассом. Чуть похуже дела у спинистов.
— Не считаете ли вы, что к подготовке сборной надо привлечь вашего тренера Геннадия Турецкого?
— Сложно сказать... Мне не хотелось бы ни выгораживать Турецкого, ни ущемлять интересы специалистов, работающих в России. Но все-таки отвечу: да, это пошло бы на пользу.
— Поначалу все думали, что Турецкий приедет в Нью-Йорк вместе с вами. Но его на Играх нет.
— Одновременно с Играми доброй воли в Австралии проходит состязание между штатами. И Турецкому, хотя уже существовала договоренность с нью-йоркским оргкомитетом о его приезде, приказала остаться Австралийская федерация плавания.
— Как вы относитесь к тому, что Турецкий также занимается с вашим конкурентом — Майклом Климом?
— Меня это совершенно не беспокоит. На тренировках мы не так часто плаваем вместе — у нас разные программы подготовки. А отношения у нас с Майклом абсолютно нормальные.
— Вы с Турецким не расстаетесь уже десять лет и пять из них живете в Австралии. Не надоели еще друг другу?
— Я не скажу, что во внерабочее время мы встречаемся очень часто. Но иногда все-таки ходим в гости друг к другу. А перезваниваемся регулярно, раз в день.
— Насколько близко, на ваш взгляд, человечество подошло к лимиту скорости в плавании? Может ли Александр Попов сильно улучшить свой мировой рекорд на 100-метровке?
— Хм... Интересный вопрос... Позвольте для начала маленькое отступление. Сегодня все стараются внедрить в плавание технические новшества, придумали, допустим, водоотталкивающий купальный костюм. Говорят, с его помощью можно проплыть сверхбыстро. Я же уверен, что все в конечном счете зависит от подготовки спортсмена. Тот, кто не готов, что бы на него не надели, хороший результат не покажет. Так что большинство заявлений о грядущих достижениях — блеф.
Теперь о моем рекорде. Я могу улучшить его. Но для этого должна сложиться подходящая ситуация. Бывает, ну не складывается заплыв — и все, ничего не поделаешь. Учить соперников, как надо плавать, не хочется — пусть своим умом до этого доходят, они смотрят на лидера, который рядом с ними, копируют его движения, тактику. А бывает, напротив, сразу возникает такое чувство: будет рекорд. Помню, однажды, четыре года назад на обычном занятии я шокировал Клима: без всякой разминки проплыл 100 метров за 48,8 — немногим хуже рекорда мира. Он никак не мог понять, как это может быть.
— Сколько времени у вас занимают тренировки?
— До семи часов в день.
— Что-то с годами изменилось в вашей системе подготовки?
— Я сам изменился, стал по-иному подходить к себе. Теперь мне, например, нельзя перегибать палку с тренировками. Потому что с мышечной силой, как говорят пловцы, появляется жесткость и теряется скорость. Короче говоря, приходится более гибко строить свой тренировочный график.
— Быть может, именно отсутствие этой гибкости привело к тому, что так сдал Денис Панкратов?
— Одно могу сказать точно: после Олимпиады, на которой выложился полностью, нельзя было тут же снова стремиться к максимальному результату. В таких случаях нужно отдыхать по меньшей мере полгода. Иначе надолго исчезает желание тренироваться и работать.
— Не давит на вас груз многолетнего лидерства? Постоянно то один, то другой спринтер, вроде Холла, заявляет, что обязательно обыграет Попова.
— Я обычно отвечаю на это шуткой: "Сначала посоревнуйтесь с моим младшим братом Майклом (то есть с Климом.— Ъ), а если его обыграете, выходите на меня".
— Давайте отвлечемся от профессиональной тематики. Прошлой осенью вы стали отцом...
— Если говорить точно, Володя родился 1 октября. Кстати, незадолго до Игр доброй воли мы всей семьей: я, сын и Даша (Дарья Шмелева, в недавнем прошлом известная пловчиха. — Ъ) — приехали в Волгоград, где у жены живут родители, а у меня квартира. Наверное, погостим там немного и после того, как я возвращусь из Нью-Йорка. Тем более что в Волгограде пройдет чемпионат России.
— А потом отдых?
— У Турецкого есть идея изменить мой подготовительный цикл с прицелом на Олимпиаду, сдвинуть пик ближе к осени. Поэтому мы сочли необходимым сделать небольшой перерыв.
— В Австралии дом еще не купили?
— Нет, продолжаю снимать. Турецкий живет на соседней улице.
— Тяжело было привыкать к австралийской жизни?
— Тяжело. У меня только года два ушло на то, чтобы понять то, как устроена там жизнь, чем дышат люди, какой у них образ мыслей.
— Чем занимается в Австралии жена?
— В основном, сами понимаете, домашним хозяйством — сын еще слишком маленький.
— Дарья хорошо готовит?
— Нормально. Меню у нее довольно разнообразное.
— Какое у вас любимое блюдо?
— Даже не знаю, как ответить. Я не привередлив.
— На какой машине ездите?
— У меня и Дарьи по Volvo, а у Турецкого — BMW-850.
— Какой вид семейного отдыха вы предпочитаете?
— Больше всего мне запомнилось плавание с дельфинами. Один знакомый австралиец не раз приглашал нас в бассейн в местечке под названием "Золотое побережье". Там есть дельфинарий. Дважды в день группа людей запускается в бассейн, и можно плавать рядом с животными, трогать их, кормить из рук.
Знаете, это здорово психологически расслабляет. Мне трудно объяснить почему, но попробую. Мы, люди,— всего лишь гости в воде, и общение с представителями водной фауны, наблюдение за их естественными движениями помогает лучше понять самого себя. Однажды мы были в этом дельфинарии с Владимиром Пышненко, тоже пловцом. С нами в бассейне было несколько человек. Но четыре из пяти дельфинов приплыли именно к нам, пловцам! Мы играли с ними полусдутым баскетбольным мячом. Более сильного впечатления в жизни у меня, возможно, не было.
— В свое время Мэтт Бионди, чью эпоху в плавании вы завершили на Олимпиаде-92, рассказывал, что вносил коррективы в свой стиль плавания, глядя на дельфинов...
— Это он для журналистов, скорее всего, рассказывал. Мы, действительно, можем что-то перенять у них. Но дельфин и человек — слишком разные создания.
— Вы сказали, что купание с дельфинами — для вас один из самых запомнившихся моментов в жизни. А есть ли самый важный момент в вашей спортивной карьере?
— Нет. Спортивная карьера для меня — это стена, состоящая из кирпичиков. Если вытащить один, полноценности не будет. Каждые соревнования — составная часть этой стены.
— Скажите откровенно, вам еще не надоела популярность, тот ажиотаж, который неизменно возникает вокруг вас? Не трудно быть известным человеком?
— Не труднее, чем тренироваться. Да к тому же популярность быстро закончится — как только из спорта уйду.
— Морально вы готовы к этому неизбежному моменту?
— Готов. И даже решил, чем буду заниматься дальше. Но не скажу — секрет. Я давно заметил, если делюсь с кем-то своими планами, они никогда не сбываются.
— Насколько мне известно, у вас есть вид на жительство в Австралии. Вам не делали предложения представлять на соревнованиях именно эту страну?
— Если бы даже и делали, это бы ничего не изменило. Я в любом случае буду выступать только за Россию. Правда, до Олимпиады в Сиднее я буду жить в Австралии. Но это объективная потребность: здесь мой тренер, здесь я лучше всего подготовлюсь.