На прошлой неделе правительство России приняло государственную программу защиты прав инвесторов. Основная роль в реализации программы отведена Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ). О том, какие меры планирует принять комиссия, корреспонденту "Коммерсанта" ПЕТРУ Ъ-РУШАЙЛО рассказал председатель ФКЦБ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВ.
— В чем новизна правительственной программы?
— Данная программа важна, поскольку теперь у нас есть конкретный, четкий план работы на ближайшие полтора года. Защита прав инвесторов провозглашена в качестве приоритета социально-экономической политики правительства, что также очень важно, так как придает программе дополнительный вес.
— Почему именно сейчас?
— Я думаю, что наступил момент, когда мы достигли такого уровня развития рынка, при котором инвестор стал центральной фигурой. Долгое время у нас думали, что главной фигурой является посредник; многие думают, что главным является предприятие; некоторые уверены, поскольку сидят в чиновничьих креслах, что главными являются чиновники. Но на самом деле главным на рынке является тот, кто дает деньги. И инвестор хочет, чтобы были оформлены юридические правила игры. Без правил игры очень трудно, на Западе люди не привыкли работать без таких правил. Также необходимо, чтобы эти правила выполнялись.
— По каким направлениям идет работа?
— Во-первых, необходимо восполнить пробелы в законодательстве. Есть целый ряд неплохих в общем-то законов, которые попросту устарели, поскольку на момент их принятия у нас была другая структура рынка.
Второй момент, в нашей ситуации даже более существенный,— исполнение закона. К сожалению, мы должны признать, что это, вероятно, одна из самых больших проблем нашей страны. Дело в том, что в течение долгого времени мы принимали законы, и эти законы часто были очень хорошими. Но у этих и многих других, не относящихся к ценным бумагам законов был существенный недостаток — отсутствие ответственности за их неисполнение. То есть правила игры как бы провозглашались, даже определялись некие регулирующие органы, призванные следить за их исполнением, но реально эти органы ничего сделать не могли, поскольку закон не предусматривал ответственности за нарушения.
Приведу пример. Комиссией принято постановление о раскрытии финансовой информации. В ближайшее время мы начнем ее собирать. Но если эмитент не захочет эту информацию предоставлять, то какие существуют методы воздействия на него? Практически никаких, потому что санкции не заложены ни в законе об акционерных обществах, ни в законе о рынке ценных бумаг.
— По-моему, все-таки можно накладывать штрафы...
— Только в отдельных регионах, там, где принят закон об административной ответственности. Так может действовать наше московское региональное отделение, подобные законы есть еще в ряде регионов, но в целом такого порядка нет — вообще нет такого понятия, как штраф. Я не могу оштрафовать ни профессиональных участников, ни эмитентов. Понятно, инвестор в этом случае себя чувствует не очень уверенно, один месяц дали информацию, другой не дали, эти дают, эти не дают... Это наносит ущерб, люди говорят: зачем нам вкладывать сюда деньги, мы не знаем, не имеем информации. Это недостаток закона.
— Не кажется ли вам, что многие эмитенты не раскрывают информацию просто потому, что не хотят привлекать инвесторов? Ведь приход инвестора зачастую влечет смену руководства предприятия.
— Дело в том, что эмитенты разные. Есть эмитенты, которые не хотят инвестиций. Есть такие, которые просто не понимают правил игры. Они говорят: мы ищем инвесторов, но только не хотим давать никакой информации и встречаться с инвесторами. Это невероятно, но факт: предприятие ищет, где бы взять деньги, а директора невозможно заставить встретиться с инвестором. И есть предприятия, которые пытаются привлечь инвестиции, но не знают, как это сделать. Поэтому здесь ситуация неоднозначная.
Очевидно, решение заключается в том, что нужно делить уровень раскрытия информации в зависимости от групп эмитентов. Есть компании, акции которых публично торгуются,— они должны раскрывать информацию крайне подробно. Есть компании, где уровень раскрытия информации может быть поменьше. Есть, наконец, предприятия, которые, возможно, вообще когда-нибудь перейдут из открытых акционерных обществ в закрытые, т. е. уйдут с рынка. Сейчас в России 30 тысяч открытых АО. В будущем, возможно, такого количества не будет. Лет через 10 рынок изменится. Но это не значит, что теперешняя ситуация, когда информацию плохо раскрывают все предприятия, нормальна.
— Какие меры планируется принять, чтобы обеспечить исполняемость законов?
— Введение ответственности. Прежде всего речь идет о штрафах, однако возможно введение и уголовной ответственности.
— Кто будет штрафовать?
— Штрафы будет налагать комиссия. Кстати, тут не надо бояться усиления позиции комиссии. Я думаю, произошла некая "демонизация" ФКЦБ. Читая прессу, я сам удивляюсь, насколько комиссия мощная, хочется просто гордиться. На самом деле опасаться нужно прежде всего отсутствия ответственности. Причем штрафы — это более мягкое наказание, по сравнению с тем, которое мы используем сейчас. Сейчас практикуется аннулирование проспекта эмиссии, что является очень тяжелым наказанием для предприятия. Гораздо лучше было бы наложить штраф и заставить исправить нарушения. Или, допустим, лишение лицензии профессионального участника. Это же серьезнейший удар по всему его бизнесу. Думаю, он рад был бы заплатить штраф.
Есть и обратная ситуация, когда нанесен огромный ущерб интересам инвестора, когда украдены активы, когда совершены явно жульнические сделки. Здесь должна быть уголовная ответственность.
— Вы рассказали об ответственности за невыполнение законов. А что планируется изменить в самих законах?
— В наших законах есть многие вещи, которые прописаны недостаточно и которые не решают проблемы, связанной с инвесторами. Приведу наиболее классический пример — права инвесторов, которые нарушаются на уровне акционерного общества. Что наиболее типично? Во-первых, злостное недопущение акционера до собрания акционеров. Это касается мелких и крупных акционеров, иностранцев и наших. Во-вторых, размывание капитала. В-третьих, случаи, когда холдинговая компания забирает себе прибыль "дочки", ущемляя тем самым права мелких акционеров. Такие ситуации должны быть прописаны в законе, и за нарушения должна быть установлена ответственность, возможно даже уголовная.
— За какие нарушения должна быть предусмотрена уголовная ответственность и какая именно?
— Все зависит от тяжести проступка. Конкретные меры наказания должна определить Госдума — это целиком в ее компетенции.
— Госпрограмма предусматривает создание специальных компенсационных фондов. Что это такое?
— Представьте себе, что обанкротился какой-либо инвестиционный фонд. Рынок есть рынок и такое вполне возможно. Мы должны быть готовы к этому и компенсировать инвесторам хотя бы часть вложенных средств. Для этого формируются компенсационные фонды. Делаться это будет за счет средств самих профучастников рынка на базе саморегулируемых организаций либо в общероссийском масштабе. Кстати, им это выгодно: наличие подобных фондов поднимает доверие инвесторов к рынку в целом. Хочу сразу подчеркнуть: компенсация будет выплачиваться только в случае, если инвестор имел дело с лицензированным профессиональным участником рынка, а не просто на улицу вышел и первому встречному деньги вручил. Таким образом поощряется работа с теми участниками рынка, которые контролируются, скажем, ЦБ или ФКЦБ. В то же время это не стимулирует делать рискованные вложения, потому что стопроцентной компенсации не будет никогда.
— Какая же часть вложенных средств будет компенсироваться вкладчикам?
— Это зависит от обстоятельств. От того, сколько смогут собрать профессиональные участники. Нельзя установить процент априори. Это вопрос, который должен быть предметом обсуждения в самих саморегулируемых организациях. Но я все-таки заявляю: наша принципиальная позиция — компенсация на уровне порядка 90% немыслима, потому что это слишком большой уровень компенсации. Бессмысленно компенсировать и 5%. Скорее всего, реальная цифра должна быть где-то посредине.
Кстати, здесь существует еще одна проблема. Нужно разработать механизм подачи групповых исков от имени неопределенного количества инвесторов. Сейчас при разорении финансовой компании все вкладчики выстраиваются в очередь в суд. Первые получают все плюс проценты, последние — ничего. Это несправедливо. Нужны коллективные иски. Это облегчит и работу судам, которые после разорения одной компании вынуждены рассматривать тысячи исков.
— Чтобы осуществить Госпрограмму, нужны серьезные изменения в законодательстве. Пойдет ли на это Госдума?
— Давайте просто посмотрим на программу с точки зрения ее содержания. Я думаю, что большинство депутатов, к каким бы политическим группировкам они не относились, непосредственно связаны с акционерами и инвесторами. Голосуют ли за них рабочие-акционеры или "новые русские", олигархи, тоже имеющие акции,— в любом случае это частные собственники, совершающие сделки с ценными бумагами. Поэтому я считаю, что здесь нет никакой политизации, наоборот, депутаты объективно заинтересованы принять законы, предложенные в рамках госпрограммы. Я думаю, что все заинтересованы в том, чтобы был порядок, а те, кто нарушает законы и воруют у других собственность, были наказаны.