29 сентября в зале им. Чайковского прозвучит в концертном исполнении опера Гаэтано Доницетти "Мария Стюарт" — не только шедевр бельканто, но и произведение со сложной и занимательной судьбой
Опера, так уж получилось, любит коронованных персонажей. Когда ее придумали в начале XVII века, то предполагали, что настолько благородный жанр, воскрешающий, как думали, античную трагедию, годится только для возвышенных сюжетов из древней мифологии. В XVIII веке серьезные оперы делали по лекалам классической трагедии, так что даже третьестепенным героям там надлежало быть высокопоставленными военачальниками или девицами из знатного рода, а если на сцену и выходил пастух, то стоило ждать, что в финале он окажется пропавшим в младенчестве царским сыном. То есть, конечно, был музыкальный театр менее высокопарного рода, где можно было в комическом антураже показывать веселых поселянок, хитрых служанок и так далее, но это так, развлечение, потому что настоящая опера должна быть про высокие чувства. А высокие чувства, как многим казалось вопреки всем стараниям деятелей Просвещения, обязательно нужно было вкладывать в уста высокородных героев.
В первые десятилетия XIX века, несмотря на изменившуюся социальную реальность, в этой ситуации как будто бы поменялось не так много. Театр эпохи романтизма боготворил Средневековье, и оперы с пышными названиями — "Альфред Великий, король Англии", "Аделаида Бургундская, или Оттон, король Италии" и так далее — сулили художникам возможность вдоволь пофантазировать на темы величественных и сумрачных древних замков, певцам — покрасоваться в ролях благородных рыцарей и прекрасных дам, ну а публике — получить хоть и вампучное, но грандиозное зрелище.
Отчасти именно засилье этих условных, надуманных королей, королев, герцогов и прочая стало причиной того, что так называемые серьезные оперы (opera serie) композиторов эпохи бельканто почти на целый век выпали из внимания оперной аудитории. Кому нужны эти часто откровенно забавные псевдоисторические фантазии, если можно иметь дело с куда более живыми и понятными персонажами "Севильского цирюльника" или "Любовного напитка"?!
Когда в послевоенной Италии начали планомерно ставить позабытые шедевры такого рода, предполагалось, что это ради их чисто музыкального совершенства. Это намерение актуально и сейчас, когда расширение оперного репертуара происходит в очень серьезной степени именно за счет того, что ту или иную оперу больше не принято строго судить за слишком путаное, неинтересное или далекое от современного слушателя либретто. Иначе бы, например, за бортом остались десятки опер барокко. С другой стороны, репутация таких вот возвращений на оперную сцену забытых шедевров теперь зависит и от режиссера. И если мы себе представим оперного режиссера средней руки, изо всех сил старающегося быть современным и модным, то ему опера с венценосной особой в качестве главного героя тоже сущий подарок. Убедительно обыграть какой-нибудь вымученный конфликт долга и страсти — это трудно, а вот вывести оперного правителя (неважно, кто это, римский император или король франков) неким диктатором ХХ века — легче легкого. Причем при этом можно много и красиво говорить, что это спектакль, мол, о природе власти, даже если основная коллизия оперы чисто любовная.
И все-таки случай "Марии Стюарт" особый. Королев в этой опере сразу две; одна, Елизавета I Английская,— торжествующая монархиня в зените славы, вторая собственно Мария Стюарт — пленница, не сломленная заключением и даже на эшафоте демонстрирующая царственную гордость нрава. Конфликт двух королев, имевший, между прочим, важное религиозно-геополитическое значение, волновал умы что в XVII веке, когда Марию Стюарт прославляли как католическую мученицу за веру, что в ХХ, достаточно вспомнить посвященную ей книгу Стефана Цвейга, рисовавшую королеву Шотландскую не ангелом, но импульсивной мятущейся душой и женщиной больших страстей. Историки продолжают спорить о том, насколько противоречивая личность самой Марии и ее также противоречивая политика обусловили трагический конец, но, очевидно, что ее многократно воспетая европейскими литераторами фигура — это совсем не какой-нибудь малоизвестный правитель эпохи "темных веков". То есть если потенциальный зритель видит ее имя на оперной афише, это имя у него вызывает определенный отклик, даже если он и не знает, что речь идет об одной из самых эффектных опер итальянского бельканто.
Казалось, так должно было быть и в 1834 году, когда Гаэтано Доницетти написал свою "Марию Стюарт", тем более что написанное Джузеппе Бардари либретто подавалось как адаптация, безусловно, знаменитого драматического "хита" — "Марии Стюарт" Фридриха Шиллера. Судьба решила иначе. Опера создавалась для неаполитанского театра Сан-Карло, и если верить преданию, супруга неаполитанского короля, Мария-Кристина Савойская, пришла на репетицию и упала в обморок во время одной из ключевых сцен. Реакцию королевы объяснили тем, что Мария Стюарт ей приходилась родственницей, и повелели композитору с либреттистом срочно переделать уже готовую оперу с тем, чтобы не затрагивать уже ничьих чувств. Те повиновались, изготовив на материале "Марии Стюарт" оперу "Буондельмонте", посвященную истории средневековой Флоренции. На будущий год Доницетти смог устроить постановку "Марии Стюарт" в миланском Ла Скала, но там опять вмешалась цензура. Слова vil bastarda, "подлая незаконнорожденная", которые Мария Стюарт бросает в лицо Елизавете I, были сочтены неуместными и вымараны, однако знаменитая примадонна тогдашних времен, Мария Малибран, все-таки спела их на премьере, и дальнейшие представления были запрещены.
Только лет 50 назад "Мария Стюарт" Доницетти вернулась на оперную сцену и с тех пор все чаще появляется в репертуаре наряду с другими двумя "тюдоровскими" операми того же композитора — "Анна Болейн" и "Роберт Девере". У нас, правда, это по-прежнему невозможный раритет, хотя в начале 1990-х эта вещь Доницетти стала в Москве сенсацией благодаря Евгению Колобову. Но теперешнее концертное исполнение "Марии Стюарт" будет ориентировано не на московские, а на западные стандарты: дирижировать приглашен английский маэстро Джулиан Рейнольдс, а двух венценосных соперниц споют Александрина Пендачанска и Инга Кална — примадонны настолько колоритные, что даже в отсутствие декораций и костюмов их сценическое противостояние наверняка будет исполнено самых душераздирающих страстей: по-настоящему, по-королевски.