Еще полтора года назад на новогоднем олимпийском балу в Москве штангист Алексей Петров из Волгограда, мировой рекордсмен, двукратный чемпион мира и олимпийский чемпион Атланты (до 91 кг), поделился своими сокровенными соображениями: мол, кожей чувствую негативное к себе отношение многих спортивных начальников, никому я здесь, по большому счету, не нужен, а поэтому буду искать работу на Западе. Сегодня секрет АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВА, с которым вновь побеседовала корреспондент "Коммерсанта" ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, перестал быть секретом. На 10 сентября, в случае если власти Швеции оформят ему въездные документы в срок, намечен его отъезд в Стокгольм.
— Алексей, неужели ничто уже не сможет удержать вас в России?
— Я безумно устал от нищеты. Это во-первых, во-вторых и даже в-третьих. А еще от негатива общей обстановки в своем городе и стране в целом. Когда я объявил о своем решении уехать из России, то, конечно же, из национальной федерации тяжелой атлетики пошли звонки. Ее вице-президент Вячеслав Клоков обещал мне, например, даже персональную стипендию порядка двух тысяч долларов в месяц. В том случае, конечно, если я останусь. Перспектива на первый взгляд заманчивая. Однако только на первый. Видите ли, я больше не верю ни в чьи обещания. Где гарантия, что российский бизнес (а Клоков — глава крупной фирмы.— Ъ) вновь не прижмут какими-то чрезвычайными законами и тот же Клоков не сможет претворить свое благое намерение относительно меня в жизнь? А пока что мне за квартиру даже нечем платить.
— Неужели вы, как олимпийский чемпион, не имеете никаких доходов?
— В январе я отказался подписать контракт с российской федерацией. Почему? Его условия показались мне подозрительно кабальными. Стипендию в пять с половиной тысяч рублей я мог бы получать по нему только в том случае, если бы неукоснительно выполнял все требования главного тренера. А что со мной было бы в случае, если бы я, как живой человек, по каким-то причинам не захотел бы или не смог выполнить эти самые требования? Мне перекрыли бы кислород? Кое-какие деньги, а точнее 1600 рублей в месяц, до недавнего времени наскребал мне волгоградской спорткомитет. Но и этот жалкий источник иссяк. Мне вам даже стыдно признаться, что сейчас я получаю довольствие... колбасой. Ну прямо как в войну — сухим пайком. Причем не на 1600, а уже всего на 400 рублей в месяц. Таким образом, получается, что все мы, волгоградские спортсмены, что мастера спорта, что олимпийские чемпионы, уравнены в правах.
— Как себя чувствует ваш отец? (Александр Петров — личный тренер Алексея — перенес два года назад серьезную операцию на мозге. Болезнь Петрова-старшего обострилась в трагический для всей семьи период, когда участие его сына в Играх-96 находилось под вопросом. В допинг-тесте, взятом у Алексея на чемпионате мира-95, было обнаружено 20-кратное превышение запрещенного препарата, который, как было доказано впоследствии, ему подсыпали "доброжелатели".— Ъ)
— Нормально, если, правда, считать нормой, что тренер олимпийского чемпиона теперь работает за полставки — 230 рублей в месяц — в детско-юношеской спортшколе. Плюс 300 рублей пенсии. За мою же подготовку отец не получает ничего. Сколько же со всем этим мне можно мириться? Спортивный век короток — эта истина известная. Мне сейчас 23 года, и, допустим, два олимпийских цикла я, быть может, еще выдержу. А что потом? Я не могу, не имею права не задавать себе этот вопрос уже сейчас. Окончательно же меня добило отношение к моим проблемам со здоровьем в нашем, волгоградском, кардиоцентре.
— Неужели к череде ваших травм прибавились еще дела сердечные?
— Слава Богу, как раз с делами сердечными у меня все в порядке. Во всех смыслах. Дело в том, что во всем Волгограде нет такой аппаратуры, какая есть в кардиоцентре. С ее-то помощью, как я надеялся, мне поставят диагноз: травмировал плечо, и болит оно жутко. Но там к моим проблемам отнеслись абсолютно равнодушно, посмотрели косо-прицельно и отмахнулись: мол, не ври, болеть у тебя нечему.
— А какие условия готовы предоставить вам шведы?
— Сначала переговоры о моем возможном переезде в Стокгольм вела родная тетя моей девушки Марины. Потом уже для уточнения пунктов контракта дважды я сам вылетал в Швецию, где встречался, в частности, с главным тренером национальной сборной по тяжелой атлетике. Мне предложили работу "играющего" тренера и прекрасные условия для собственных тренировок в одном из 187 частных клубов страны. Кроме того, Швеция никогда не имела ни одного своего не то что олимпийского, но даже и чемпиона мира по штанге. Поэтому тамошние спортивные руководители не скрывают своей заинтересованности в моем переезде к ним. С появлением в местной федерации олимпийского чемпиона средств государство будет выделять ей на порядок больше. Более того, меня обещают сразу же ввести в так называемую национальную спортивную элитную группу, членство в которой не только почетно само по себе, но и сулит немалую государственную стипендию. Квартиру, правда, не обещают. Но зато мои доходы будут таковы, что арендовать я смогу любые удобные для меня апартаменты.
— Да, но согласно олимпийской хартии, вы, как гражданин России, в течение нескольких лет не сможете выступать на Олимпийских играх за сборную другой страны?
— В случае если мой переезд состоится, я не собираюсь держаться за российское гражданство. А вот о том, как быстро получу шведское, пусть думает шведское правительство. В Швеции живет немало бывших наших, теперь уже шведских, граждан: лыжница Антонина Ордина, бегунья Людмила Энквист-Нарожиленко например. Практика показывает, что, когда шведы заинтересованы в том или ином спортсмене, они, как правило, быстро решают все оргвопросы, связанные с переменой гражданства.
— Так-то оно так, но Олимпийский комитет может не смириться с тем, что вы уезжаете из России, а значит, наставить палок в колеса?
— Звонков, повторяю, было уже предостаточно. Кто-то уговаривал меня остаться по-хорошему, кто-то грозился заставить меня выступить за Россию еще раз в Сиднее, а потом уже отпустить, как говорится, с миром (теперь Петров будет выступать уже в категории до 105 кг.— Ъ). Но я рассудил так: в конце концов чемпионом мира и Олимпиады мне в свое время помог стать бывший главный тренер российской сборной Игорь Никитин. Если говорить о каких-то моральных обязательствах, то они могли бы у меня быть только перед ним, а не перед нынешним главным. Что касается долга перед страной, то, как мне кажется, я его уже отдал — завоевал "золото". И не одно. А потом, получив после Олимпиады несколько травм подряд, не смог выступить ни в одном соревновании и просидел два года практически без зарплаты.
— Получается, шведы берут вас теперь, извините, как кота в мешке?
— Почему же? В январе этого года я выступил на турнире бундеслиги в Германии, и они могли убедиться, исходя из показанных там мною очень хороших результатов, что и нынешний Петров чего-то стоит.
— Вы не боитесь столь резко обрубить все концы? А вдруг у вас в Швеции что-то не заладится?
— Как на духу? Боюсь конечно. Но поверьте, мысль об отъезде родилась не вдруг, я несколько лет ломал голову, прежде чем все-таки на это решился. Другого выхода сохранить себя и как спортсмена, и как личность я просто не вижу. А не получится — вернусь. Но со штангой завяжу.