Девушка обхватывает руками голову, рвутся и падают, как переспевшие драгоценные ягоды, ее бусы. Этот крупный план, лирическая формула смятения, вошел в "Истории кино" — коллаж Жан-Люка Годара — на равных правах с фрагментами из величайших фильмов всех времен и народов, а у Годара безупречный вкус. Кто это? Что это? Русский "профессиональный зритель" легко опознает цитаты из "Гражданина Кейна" и "Правил игры", "Рима — открытого города" и "Завещания доктора Мабузе". А вот с опознанием этой девушки и этого фильма, возможны, а то и неизбежны, проблемы. Девушку зовут Машенька. Она — бригадир рыболовецкого колхоза "Огни коммунизма" на островке в Каспийском море. Дело происходит на общем собрании колхозников. В отчаянии она, поскольку механик Алеша (Николай Крючков), белокурая бестия в тельняшке, сорвал выход в море не потому, что заболел, а поскольку впал в черную меланхолию из-за любви к ней. Машеньку сыграла Елена Кузьмина, жена Бориса Барнета, в соавторстве с Самедом Мардановым снявшего "У самого синего моря". Как сказали бы сейчас, "заказной" фильм о героическом труде рыбаков. Один из самых воздушных, смешных, трогательных, свободных фильмов в истории кино. Если говорить о 1930-х, то единственные ассоциации с ним — французский "поэтический реализм", импрессионизм Жана Ренуара. Недаром Барнета провозгласили великим режиссером именно французские критики. Для нас Барнет — это "Подвиг разведчика". Для них — "Окраина" (1933), предвещающая неореализм, и "У самого синего моря". При этом Барнет (1902-1965), покончивший с собой из-за глупой ссоры с мосфильмовским начальством, отнюдь не был интеллектуалом: как деликатно говорили его коллеги, ну не был он "теоретиком". Его интуитивную манеру сравнивали с поведением боксера на ринге. Барнет и был профессиональным боксером, случайно попавшим в кино. Хотя действие "У самого синего моря" и помещено в конкретно-исторические координаты, в героях без труда опознаются архетипические маски. Да и координаты не очень конкретные. Остров — рай земной: остаться на нем навеки незамедлительно хочется всем, кто туда попадет. Как попали, промыкавшись два дня в открытом море, Алеша и Юсуф (Лев Свердлин), товарищи, почти разодравшиеся из-за прекрасной Машеньки. Дружба гибнет из-за баб: вполне французская философия. Алеша и Юсуф — гениальная комическая пара. Плакатный, уверенный в себе, но постоянно обламывающийся русский. Кругленький, суетливый, сентиментально мечтательный, шаловливый, пританцовывающий азербайджанец. Да это же Пьеро и Арлекин, соперничающие из-за Коломбины-Машеньки. Только вот назначил Барнет на роль Пьеро именно победительного Алешу, а Юсуф оказался Арлекином, что не помешало остаться в финале с носом обоим. Но есть в фильме еще один, самый главный герой. Это море. Первые несколько минут на экране ярится, постепенно умиротворяясь, Каспий. Барнет влюблен в смертельно опасные пляски его волн, влюблен в их рокот. Кажется, позволь ему, и он снимал бы их без конца, и это, наверное, был бы увлекательнейший фильм. И море вмешивается в любовный конфликт, похищая девушку во время очередного шторма, а потом возвращая ее, уже оплаканную, на остров: потешился Посейдон. Рассмеются герои: "Ты умерла!" Отдадут ей свою одежду. Пустятся, полуголые, на траурном митинге в сумасшедшую лезгинку и "яблочко". Какие там "Веселые ребята", какой там "Цирк": вот это и есть наш, советский цирк в лучшем смысле слова.
"У самого синего моря", 1935