Севрюгин

Губернатора Севрюгина сдал ФСБ крестный отец

Его внучки
       Два дня в Тульском облсуде, слушающем дело о взяточничестве экс-губернатора Николая Севрюгина, давали показания главные свидетели обвинения — тульские предприниматели Андрей Ляшенко и Вячеслав Косинов. Их показания стали сенсацией. Первый свидетель заявил, что не знает, сколько денег он передал Севрюгину. А второй фактически признал себя "соучастником преступной деятельности" и согласился вернуть государству полученные от этой деятельности $30 тыс. Репортаж ЕКАТЕРИНЫ Ъ-ЗАПОДИНСКОЙ.
       
"Бред сивой кобылы"
       Передвигающегося на костылях экс-губернатора Севрюгина и его сына, 30-летнего интеллигента-очкарика Андрея, охраняет на суде взвод милиционеров. У записывающей и снимающей прессы они отнимают на входе в зал заседания диктофоны и фотоаппараты. Смысл этого незаконного изъятия я поняла, когда позавчера начал давать показания директор мелкой тульской фирмы Вячеслав Косинов — один из главных свидетелей обвинения. Ни милиции, ни прокуратуре, ни тульскому УФСБ (начинавшему это уголовное дело) не выгодно, чтобы путаные и крайне противоречивые показания Косинова в суде были кем-либо задокументированы. К тому же у адвокатов обвиняемых нет никаких сомнений в том, что Косинов перед своим выступлением был тщательно проинструктирован УФСБ. Но, видимо, не все наставления понял, а поэтому часто отвечал на вопросы суда и защитников "не знаю" и "не помню".
       Московский предприниматель Валерий Федорченко, обвиняемый в даче Севрюгину взятки в $150 тыс., довольно резко оценил показания Косинова: "Это бред сивой кобылы. Я психологически подготовлен, что он будет лгать. Но сейчас меня убивает, что по каждой мелочи, где не нужно врать, он все равно врет".
       
Сделка с Минфином
       В конце 1996 года Федорченко попросил Косинова вывести его на обладминистрацию, чтобы реализовать сделку взаимозачета между местным и федеральным бюджетами, а также предприятиями-недоимщиками при посредничестве Рострабанка. Косинов передал это предложение своему другу Андрею Ляшенко (он является крестным отцом двухлетней внучки губернатора), и тот свел Федорченко с Севрюгиным. Документ о взаимозачете был подписан не только губернатором, но и заместителем министра финансов России. Рострабанк брал обязательство выплатить тульской администрации федеральные долги своими векселями. Он, похоже, неплохо заработал на этом: векселя были выданы на 170 млрд рублей, но, поскольку администрация предъявила их к оплате раньше срока, банк выплатил ей половину суммы (что и было предусмотрено договором о взаимозачете).
       Таким образом, тульская администрация условия взаимозачета выполнила. Поэтому Федорченко (представитель Рострабанка) дважды передавал Косинову валютные суммы (всего свыше $200 тыс.) — за то, что тот помог заключить с обладминистрацией выгодную сделку. При этом оговаривалось, что Косинов поделится с другими посредниками — Андреем Ляшенко, сыном губернатора Андреем, который являлся другом и бизнес-партнером последнего, а также с обладминистрацией.
       
Купюры ребром
       Вячеслава Косинова тульское УФСБ начало разрабатывать, по всей видимости, еще в начале весны 1997 года, когда исчез его деловой партнер — торговец автомобилями Каждан (он объявлен в федеральный розыск, однако в Туле ходят слухи, что Каждана давно убили). Когда 1 июня 1997 года Косинов возвратился в Тулу из Германии с купленным подержанным BMW, его около дома встретил сотрудник ГАИ и под предлогом проверки автомобиля позвал в отделение. Там уже ждал сотрудник ФСБ, который пригласил Косинова к себе "задать несколько вопросов". Косинов сказал, что устал, получил повестку от контрразведчика на начало следующей недели и отправился домой.
       Там Косинова ждали очередные $125 тыс., которые его жена привезла из Москвы от Федорченко в качестве вознаграждения за помощь с взаимозачетами. Планировалось, что деньги опять будут поделены между Косиновым, Ляшенко и Севрюгиным-младшим. Но разговор с сотрудником ФСБ напугал Косинова. Поэтому в тот же день они с Ляшенко, подумав, отправились в тульское управление ФСБ "с повинной".
       Из невнятных показаний Косинова в суде следовало, что в феврале 1997 года он и два Андрея — Ляшенко и Севрюгин-младший — получили от Федорченко по $30 тыс. каждый, а Ляшенко — еще и некую коробку с деньгами "для обладминистрации на предвыборную кампанию". Ляшенко было поручено отвезти эту коробку губернатору Севрюгину. Он договорился с сыном Севрюгина и приехал к ним на дачу. Губернатор сидел за столом и что-то писал. "Я положил коробку на стол,— вспоминал Ляшенко в суде,— и сказал, что передали из Москвы на предвыборную кампанию. Николай Васильевич (Севрюгин.— Ъ) промолчал. Я повернулся и ушел. Андрею (сыну губернатора.— Ъ) я сказал, что все оставил. Думаю, он догадался, что именно".
       Любопытен в связи с этим диалог защитников подсудимых и Ляшенко.
       — А Андрей Севрюгин не удивился, что ему дали $30 тыс.?
       — И я удивился. Большая сумма.
       — Что в коробке было, которую вы отдали Николаю Васильевичу?
       — (Минутная пауза.) Я открыл, там лежали ребром купюры. Точно не могу сказать какие, но в банковской упаковке.
       — Русские или иностранные?
       — Они лежали ребром — не поймешь. Я до них не дотрагивался.
       — Вы уверены, что это были деньги?
       — Думаю, что да.
       — Ориентировочно сколько пачек?
       — Думаю, что больше пяти.
       Основываясь на этих приблизительных показаниях, следствие делает уверенный вывод: Николай Севрюгин в тот день получил в коробке $50 тыс. Вторую же часть взятки в размере $100 тыс., по версии следствия, привезли для Севрюгина-старшего 2 июня 1997 года. Это был оперативный эксперимент с участием Вячеслава Косинова, которому, по его словам, оперативники не объяснили суть мероприятия. "Работники ФСБ меня спросили, кому я должен был везти $100 тыс. ($25 тыс. исчезли в ходе следствия.— Ъ), привезенные из Москвы от Федорченко. Я сказал, что Севрюгину Андрею. 'Вот и вези',— сказали мне". Он повез, увешанный звукозаписывающей аппаратурой ФСБ. Андрея Севрюгина "повязали" во дворе дома #16 по ул. Революции сразу после передачи денег. И привезли в СИЗО, обвинив в пособничестве в получении взятки отцом (который к тому времени уже больше месяца был в отставке).
       
Экс-губернатор признал себя дураком
       Вот наиболее показательный эпизод из протокола допроса на суде Андрея Ляшенко. "1 июня я изрядно выпил, проснулся 2 июня и поехал искать Андрея (Севрюгина.— Ъ). Когда я выходил из его дома, меня встретил сотрудник ФСБ и попросил проехать в это ведомство. Там он сказал, что Андрея задержали и это надолго. Тогда я решил пойти к семье, к Николаю Васильевичу, все объяснить. Сотрудники ФСБ велели передать Севрюгину-старшему, что, если он подойдет к ним и обо всем расскажет, это будет намного выгоднее его сыну. Они разберутся сами между собой. На даче Николай Васильевич услышал мой рассказ и сказал: 'Разберусь'. А потом приехала его жена Галина Марковна ко мне на дачу и сказала, чтобы больше не появлялся у них, так как за мной следят. Еще Николай Васильевич тогда сказал: 'Я дурак, что связался с вами'. А Андрей (Севрюгин.— Ъ) практически ничего не знал об этом взаимозачете".
       С тех пор прошел год, который оба Севрюгиных провели в СИЗО. Экс-губернатор после тяжелого инсульта и последовавших очаговых поражений лобных долей головного мозга потерял былую энергию и сидит в клетке зала суда с поникшей головой, не обращая внимания на возгласы секретаря "Встать, суд идет" и не подавая голоса. Каждый час суд специально объявляет перерыв, чтобы дать Николаю Севрюгину отдохнуть и принять лекарства, принесенные родственниками. Позавчера суд разрешил дочери экс-губернатора, посещающей все заседания, приносить ему в СИЗО еду, так как ее часто отбирают уголовники, с которым его содержат в одной камере.
       ...Тульский облсуд чтит свою историю. В нем висит огромный портрет Льва Толстого, который посещал судебные заседания, когда работал над романом "Воскресение". Под портретом сидит милиционер, который сторожит изъятую у журналистов технику. Как знать, может быть, дело экс-губернатора Севрюгина также послужит основой для литературного произведения: слишком уж много в нем "белых пятен" и откровенной фальсификации. Так что, по мнению многочисленных адвокатов подсудимых, литературное произведение по мотивам судебных слушаний дела Севрюгина будет трагифарсом с закономерным печальным концом.
       
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...