Член Общественной палаты и директор Московского бюро по правам человека Александр Брод объявил голодовку после того как не прошел в Совет по правам человека. Он обвиняет СПЧ в нарушении своих гражданских прав. За два дня голосования лидером в одной из номинаций стала политик Ирина Хакамада. Она прокомментировала ситуацию ведущему Андрею Норкину.
Ранее из 160 заявок было выбрано 86 кандидатов. Они претендуют на 13 мест в совете, которые освободились после ухода ряда членов организации.
–– Вы знаете про то, что Александр Семенович Брод объявил голодовку?
–– Я недавно узнала и, конечно, удивилась. Мне кажется, что голодовка –– крайняя мера.
–– Вы удивлены? Михаил Федотов сказал, что он шокирован.
–– Я удивлена, потому что считаю, что правозащитник должен объявлять голодовку в ситуации более серьезной, чем непопадание в списки какого-то совета. Тем более, если Александр Брод работает достаточно успешно в Общественной палате и таким образом осуществляет свои функции как главы Бюро по правам человека. Я его знаю давно, он очень профессионален.
–– Насколько я понимаю, он объявил голодовку не из-за того, что не попал в Совет. Кажется, он сначала был внесен в эти списки, потом из них исключен. Он считает, что таким образом нарушены права тех членов общественной организаций, которые его предлагали. По-моему, тут как бы он не за себя обижается.
–– А, он голодает за всех. С этой точки зрения я согласна с тем, что, во-первых, вы сами же придумали это голосование в интернете. И если уж придумали открыть эту трибуну, то все, кто хотят, особенно обладают опытом в работе по защите прав человека, должны баллотироваться, выставляться на рейтинговое голосование. Поэтому, конечно, может быть, это связано с тем, что он уже работает в Общественной палате, может быть, это связано с тем, что он что-то недооформил, может быть, с кем-то поссорился.
У нас никогда ничего нельзя понять, почему, откуда, кто и как попадает и выпадает. Я просто к тому, что голодовка, мне кажется, экстремальная мера, которую не нужно девальвировать по любому случаю. Потому что у Александра большое поле работы. И если таким образом он хочет добиться, чтобы всех включили обратно, то может быть, это эффективная мера.
Но мне кажется, что она ослабляет вообще голодовку как меру крайнего протеста против нередких нарушений со стороны власти прав человека. У нас таких случаев достаточно. И, по-моему, списки для голосования не являются тому причиной.
–– Голодовка Брода может как-то навредить президентскому Совету по правам человека? Имиджу, тому образу, который среди общественности есть у этого Совета, как последней инстанции?
–– Эта странная история, конечно, может навредить. Как только люди стали уходить, потом кто-то стал возвращаться, уходили, в том числе Алексеева, в связи с тем, что были против новой процедуры попадания туда людей, в том числе и голосования в интернете, потом находили какой-то компромисс. В общем, начинается какая-то мутная возня.
И голодовка Брода здесь, конечно же, тоже портит имидж. Но Брод –– очень умеренный правозащитник, никогда в сильные конфликты с властью не входил, поэтому попал в Общественную палату, и не секрет, что туда не попадают просто так, радикалы там особенно не находятся. Поэтому я не знаю, зачем он все это придумал, но, наверное, сегодня вообще наступило такое время.
–– А вы как к Совету по правам человека президентскому относитесь?
–– Я отношусь не к институтам в этом плане, а по российской традиции –– к людям.
–– Вы в данном случае это разделяете: институт и людей?
–– Я разделяю. Потому что институтов у нас много, а правильных людей, попадающих в эти институты, очень мало. Михаил Федотов –– человек порядочный, умеренный, понимает, что кроме радикальной борьбы нужен еще и диалог, и донесение информации до власти при любых ситуациях, это такой модератор, создающий переговорную площадку. И я считаю, ею надо пользоваться. У него безупречная репутация, я его тоже знаю очень давно, когда еще работала депутатом с 1993 года. Поэтому я доверяю Федотову.
–– То есть в данном случае у вас люди перевешивают институт? Вы за них больше, получается?
–– Да. У меня люди перевешивают институты, особенно те, кто возглавляют организации. Поскольку у нас много институтов с красивыми названиями, но, если вы посмотрите на лица, которые эти институты возглавляют, вы сразу все начинаете понимать.