Чемпионат России в этом сезоне проходит при смягченном непосредственно накануне его старта лимите на легионеров, остающемся одной из самых острых и болезненных для отечественного футбола тем. Интенсивность дискуссии, не исключено, может усилиться после намеченных на 3 сентября выборов нового президента Российского футбольного союза (РФС). Ведь основные претенденты на этот пост придерживаются несовпадающих взглядов на проблему легионеров.
Итальянское недоумение
Нового главного тренера российской сборной Фабио Капелло, когда он познакомился с реалиями, в которых ему предстоит трудиться, удивило несколько вещей. Например, то, что футболисты привыкли получать премиальные даже за поражения. Но особое место в этом списке занял лимит на легионеров. Фабио Капелло сказал, что его беспокоит, что из-за нынешнего лимита выбор футболистов у него крайне узкий. Итальянец умножил 4 — минимальное количество россиян, которые должны находиться на поле, на 16 — количество клубов в высшем дивизионе, и получил скромную цифру 64. В Италии и Испании, где он приобрел репутацию выдающегося тренера "свои" футболисты, имеющие твердые позиции в основе, составляли 70-75% от общего числа игроков. В России — вдвое меньше.
Лимит — это вечная тема, по поводу которой дискутировать готовы многие: нужен или нет? А если нужен — то мягкий или жесткий? Аргументы за и против приведены сотни раз. Но для России тема сегодня снова особенно горяча — достаточно вспомнить, что происходило перед тем, как в июле лимит на легионеров был принят в его нынешнем виде, и после этого.
За формулу "семь плюс четыре" проголосовал исполком РФС. И никто не скрывал, что продавили решение топ-клубы — ЦСКА, "Анжи", "Зенит", "Локомотив". Их основной резон очевиден: меньше ограничений — легче комплектоваться. Но идеологи борьбы с лимитом подводили под нее и более солидную базу. Так, Евгений Гинер, президент ЦСКА, однажды привел пример, опровергающий тезис о том, что дорогой иностранец будет иметь преимущество перед россиянином. В 2004 году ЦСКА примерно за $3 млн приобрел аргентинца Османа Ферейру. Одновременно примерно за $400 тыс. был куплен малоизвестный тогда Юрий Жирков. Но играл Жирков — потому что был сильнее.
Фабио Капелло умножил 4 — минимальное количество россиян, которые должны находиться на поле, на 16 — количество клубов в высшем дивизионе, и получил скромную цифру 64
Похожие примеры могут привести и руководители других клубов: и в "Зените", и в "Локомотиве" россияне выигрывали конкуренцию у дорогих иностранцев. А конкуренция — это не только фактор профессионального роста. Она по идее должна способствовать еще и снижению завышенных цен на российских футболистов, а значит, и стабилизации бюджетов. Плюс отмена лимита могла бы поднять и уровень чемпионата. Все равно лучших игроков рано или поздно забирают гранды. А что тогда при жестком лимите остается остальным? Наполовину комплектоваться слабыми или сырыми игроками. Без лимита они бы комплектовались крепкими иностранцами. Утверждения о полезности лимита вроде бы опровергают и ведущие зарубежные лиги. По существу, и в Англии, и в Италии, и в Испании или, скажем, в Голландии, где ограничений вообще нет, они условны. Но ни клубы, ни сборные от присутствия иностранцев не страдают.
Между тем противников формулы "семь плюс четыре" тоже было хорошо слышно. Призывал "не трогать лимит" владелец "Спартака" Леонид Федун, напоминавший, что вложил в спартаковскую академию более $40 млн, и говоривший о том, что жесткий лимит заставит клубы инвестировать в развитие. Министр спорта РФ Виталий Мутко, экс-президент РФС, также был недоволен случившимся на исполкоме — как и его предшественник Вячеслав Колосков. "В той же Голландии иные условия. Там нет денег, чтобы скупать дорогих иностранцев. Голландцы сами не прочь продать своих воспитанников и высвободить место следующему поколению. У нас деньги есть — и вакантные места заполняются иностранцами",— заявил "Ъ" господин Колосков.
Россия — не Европа
Не будет ничего удивительного, если горячая тема вновь окажется в центре внимания и после назначенных на 3 сентября выборов главы РФС. Участники президентской гонки придерживаются различных взглядов на проблему лимита. Так, Сергей Прядкин видит в иностранном присутствии немало позитивного. Но против смягчения лимита выступают, например, Алишер Аминов и Николай Толстых, считающийся основным претендентом на победу (его кандидатуру лоббировал Виталий Мутко). Если кто-то и в самом деле захочет вернуть лимит обратно или даже ужесточить его, поддержку он найдет без труда.
Незадолго до июльского заседания Профсоюз футболистов и тренеров России (ПФТР) обнародовал данные исследования, касающегося зарубежного присутствия в чемпионате России. Выяснилось, что в клубах второй восьмерки числились сразу 29 легионеров, которые сыграли в 2011 году меньше десяти матчей. А среди тех, кто этого порога достиг, обнаружилась пара форвардов из "Амкара" — Мартин Якубко и Радомир Джалович. На двоих в 25 встречах они отличились один раз. А выходивший на замену молодой Никита Бурмистров в 16 встречах забил пять голов.
Статистика укрепила авторов исследования в мысли о том, что и при жестком лимите середняки и аутсайдеры премьер-лиги, в отличие от топ-клубов, в кадровой политике используют какие-то иные, не совсем, что ли, спортивные принципы. Генеральный секретарь ПФТР Николай Грамматиков подтвердил, что, когда его организация пыталась противодействовать смягчению лимита, она имела в виду не те команды, которые его инициировали, а те, которые инициативу с удовольствием подхватили. Футбольные реалии, вне зависимости от того, о какой стране идет речь, таковы, что игрокам, чтобы попасть в ведущий клуб, чаще всего надо пройти обкатку в клубе рангом пониже. А в России условия для этой обкатки крайне суровые.
Во-первых, как объяснил Николай Грамматиков, Россию абсурдно сравнивать с топ-лигами, потому что профессиональных клубов у нас меньше — 106 во всех дивизионах. Для сравнения: в Италии их 127, в Англии — 160, а в Испании — более 400. Следовательно, существует и дефицит мест для тех, кто не проходит в основу гранда.
Во-вторых, у господина Грамматикова есть сомнения, что первым лицам российских команд второго эшелона в принципе интересно заниматься подготовкой кадров. Легионер — скажем, с Балкан — обходится дешевле: в его воспитание не надо вкладывать деньги, зарплату он тоже вряд ли потребует огромную.
Есть сомнения, что первым лицам российских команд второго эшелона в принципе интересно заниматься подготовкой кадров
Но свои доводы будут и у противоположной стороны. Вице-президент РФС и глава Национальной академии футбола Сергей Капков заявил "Ъ", что не видит смысла в существовании лимита при выполнении ряда требований. "Россия должна проводить активную селекцию в странах бывшего СНГ, отслеживать ребят 13-14 лет и успевать заиграть их. Параллельно необходимо строить поля, создавать условия. Необходимо узаконить отчисления клубов на содержание своих школ, чтобы на молодежь они тратили, например, 10% бюджета. И нужно проверить школы, многие из которых работают фиктивно",— отметил он.
Прогнозы по поводу того, что ждет российский футбол, если сохранится тренд на ликвидацию ограничений, тоже разные. Сторонники отмены лимита говорят про сильный чемпионат (а сильные клубы — это, как известно, и сильная сборная); про то, что наличие в командах звезд может послужить стимулом для занятий футболом детям. Противники — о катастрофе для сборной.
"Новый лимит на легионеров — катастрофа. Капелло не зря обратил внимание на этот вопрос,— заявил Вячеслав Колосков.— Оптимальный вариант — это тот, что был: "шесть плюс пять". Это рекомендация FIFA". А Николай Грамматиков сообщил, что, по его прикидкам, к 2018 году, когда Россия примет чемпионат мира, реальный выбор тренера сборной будет ограничиваться тремя десятками футболистов.
В своем первом матче на новом посту, товарищеском с ивуарийцами, Фабио Капелло, чья очевидная задача — освежить состав сборной, смог выпустить на поле новичков — Георгия Щенникова из ЦСКА, Виктора Файзулина из "Зенита" и Арсения Логашова из "Анжи", а в расширенный состав на первые матчи отбора к чемпионату мира 2014 года включил 37 человек. Пока какие-то резервы для экспериментов у него есть. Но, судя по всему, итальянец все-таки боится, что они вот-вот иссякнут.