Как уже сообщал "Коммерсантъ", новым художественным руководителем балета Большого театра назначен народный артист России Алексей Фадеечев, ведущий солист Большого. На общение с прессой до начала следующего сезона новый худрук ввел строжайший мораторий. Единственное исключение АЛЕКСЕЙ ФАДЕЕЧЕВ сделал для обозревателя "Коммерсанта" ЭДУАРДА Ъ-ДОРОЖКИНА.
— Как нам стало известно, согласно условиям вашего контракта, вы не имеете больше права танцевать ни на сцене Большого, ни на других площадках. Легко ли вам далось это решение — оставить сцену ради руководящего кабинета?
— Я проработал в Большом театре 20 лет в качестве ведущего солиста. Свое первое "Лебединое озеро" станцевал, когда мне было 19 лет. Перетанцевал все лучшее из того, что есть в отечественном и западном репертуаре. Работал с лучшими балетными труппами мира. Это во-первых. А во-вторых — нужно вовремя уходить. К тому моменту, когда Владимир Васильев обратился ко мне с предложением возглавить балет, я уже всерьез подумывал об уходе со сцены.
— Как вы полагаете, почему именно на вас пал выбор Васильева?
— Это вопрос скорее к Васильеву, а не ко мне. Я же могу сказать следующее. У нас была с Васильевым довольно конфиденциальная беседа. Он охарактеризовал в некоторой степени то, что он надеялся бы получить от человека, занимающего этот пост. Но у меня есть и свои предложения.
— За два года правления Васильева вы уже третий по счету художественный руководитель балета. Вы не боитесь, что вас постигнет судьба предшественников — Вячеслава Гордеева и Александра Богатырева? Какие гарантии для вас предусматривает контракт, если это все-таки произойдет?
— Условия моего контракта, безусловно, не подлежат разглашению. Если случится то, о чем вы говорите, танцевать я, скорее всего, не буду. Уйду в частные структуры, с балетом не связанные.
— Представляется, что человек, заступающий на пост художественного руководителя балета, должен иметь весьма четкие представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Согласны ли вы с васильевскими нововведениями в "Жизели" и с его трактовкой "Лебединого озера"?
— Никаких существенных новаций в "Жизели" нет. Так что и причин спорить с ними тоже нет. Что касается "Лебединого", то у каждого руководителя театра есть право ставить балет так, как ему хочется. А у зрителя и критики есть право принимать или не принимать его.
— Проблема, однако, в том, что в афише осталось только васильевское "Лебединое". Версия Григоровича исчезла напрочь.
— Наше фамильное дело — "Лебединое озеро" Петипа--Иванова--Горского. Его танцевал мой отец, его танцевал я сам. И кто бы его ни перекраивал — Мэтью Борн, Джон Ноймайер или Владимир Васильев,— мне это не нравится.
— А вообще нынешний репертуар Большого?
— С некоторой его частью я не могу согласиться. Например, с бежаровскими "Весной священной" и "Парижским весельем", которые должны появиться в следующем сезоне: у этого хореографа есть куда более современные и бесспорные работы. Но перекладывать неудачи в репертуаре целиком на плечи Владимира Викторовича Васильева, по-моему, неправильно. Все как-то забывают об этом, но в театре существует художественный совет, который и должен принимать окончательное решение о постановке. Сейчас же в случае неудачи совет от нее открещивается, в случае удачи — берет "огонь" на себя.
— А вам не кажется, что в театре со столь авторитарным руководителем художественный совет просто не может выполнять своих функций?
— Не мочь и не хотеть — разные вещи.
— Существует мнение, что в балетной труппе Большого театра есть сильные "мальчики", но совсем нет "девочек" — они все в Мариинке.
— Сегодня балет и изрядная часть о балете пишущих живут совершенно разной жизнью. Балет — одной. Пишущие — другой. И именно в сфере этих не в меру активных и предельно мало информированных людей и возникают подобные бредовые утверждения. То, что труппа Большого театра сегодня сильнейшая в мире, может оспаривать только человек ангажированный. У нас есть свои проблемы, но они ни в какое сравнение не идут с проблемами других трупп. Про Нину Ананиашвили — надеюсь, вы не ее имеете в виду — говорить просто не буду. Но у нас есть Надежда Грачева, для которой настало время делать собственные спектакли, а для нас — способствовать развитию ее несомненного дара. У нас есть Инна Петрова, Анна Антоничева (только что получившая "золото" на самом престижном мировом конкурсе в Джексоне), Светлана Лунькина и другие балерины.
— Тем не менее Большой недавно переманил из Мариинки Анастасию Волочкову и Светлану Захарову.
— Большой театр никого не переманивает. Анастасия Волочкова сама пришла в театр и наравне со всеми участвовала в конкурсном отборе. Что же касается возможного перехода Светланы Захаровой в Большой, то это связано, скорее всего, с атмосферой внутри балетной труппы Мариинского театра. Тем не менее должен заметить, что, к сожалению, Академия Софьи Головкиной выпускает девочек, не готовых не только быть балеринами, но и просто работать в профессиональной балетной труппе. И в этом смысле положение, разумеется, нужно улучшать.
— Не собираетесь ли вы расширить круг балетмейстеров-репетиторов Большого театра за счет представителей среднего поколения танцовщиков?
— Классные балетмейстеры-репетиторы на деревьях не растут, и принадлежность к среднему, старшему или младшему поколению танцовщиков Большого театра еще не означает наличие педагогического таланта. Круг репетиторов надо расширять, и мы над этим работаем.
— Максимум через два года главное здание Большого театра будет поставлено на реконструкцию. Придется переезжать в филиал. Как вы намерены решить проблему репертуара? Ведь на маленькой сцене "Спартак" и "Лебединое" будут смотреться просто дико.
— На гастролях Большого в лондонском "Ковент-Гардене", сцена которого намного меньше, чем сцена строящегося филиала, труппа показала все свои большие спектакли — от "Спартака" до "Раймонды". Но, конечно же, будут и специальные постановки для филиала.
— Такие, например, как одноактные "Прелести маньеризма" и "Сны о Японии", которые вы танцевали вместе с Ниной Ананиашвили в частной антрепризе?
— Спектакли, подобные "Прелестям маньеризма" и "Снам о Японии", в репертуаре театра обязательно нужны, и, по-моему, нет никакой необходимости объяснять почему. К несчастью, попытки создания таких балетов чаще заканчиваются неудачей, чем успехом. Но пытаться надо обязательно.
— А нет ли у вас у самого балетмейстерских амбиций?
— У меня вообще нет никаких амбиций. Но если вы имеете в виду создание оригинальной хореографии, то этой способности у меня нет.
— Будете ли вы на новой должности время от времени становиться к станку — для поддержания формы?
— К сожалению, у меня не будет возможности заниматься классом.
— И последний вопрос. Как отнесся в этому назначению ваш отец?
— К моему назначению он отнесся резко отрицательно, потому что любит своего сына.