С тех пор как слоган "победителей не судят" вошел в обиход, принято не задумываться над судьбой "побежденных". "Коммерсантъ" решил обратиться за комментариями к НАТАЛЬЕ ПОГОРЕЛОВОЙ — матери Алексея Султанова, явного фаворита конкурса пианистов, не допущенного на третий тур. Беседует музыкальный обозреватель ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ.
— Почему пианисту Алексею Султанову, у которого эксклюзивные контракты с Japan art и Colambia, у которого один концерт в Америке стоит $8-9 тыс., который 12 лет благополучно выступает за рубежом, было важно играть на конкурсе им. Чайковского?
— Ему было важно вернуться в Россию. Получив пинок 12 лет назад (Алексей Султанов уже участвовал в конкурсе им. Чайковского, когда ему было 16 лет и он заканчивал 11-й класс ЦМШ.— Ъ), он буквально через год после этого взял первую премию на конкурсе Вана Клиберна. И по условиям той победы он должен был отыграть 200 концертов. Учтем, что в те годы наш Госконцерт забирал у музыкантов 67 процентов от выступлений. А мы ведь переехали в Москву из Ташкента, и у нас здесь практически ничего не было. И еще, над Лешей постоянно висела угроза армии. Надо было как-то спасаться. Теперь же он вернулся на "чайник", уверенный в себе. Да и мы ему постоянно пели по телефону: "Приезжай, приезжай, в Москве теперь и публика другая, и все иначе". Что говорить, Леша просто хотел сюда вернуться.
— Насколько ваш сын был готов к тому, что произошло?
— Он рассчитывал на лучшее, но был готов и к самому худшему.
— Почему?
— 12 лет назад его так же плавно отсеяли со второго тура. Что произошло? Буквально на жеребьевке Лешка сломал палец и играл под заморозкой (мы нашли спортивного врача, который делал ему укол, как футболисту, азотом). Укола хватало на три минуты. Остальное игралось на чистой боли. Первый тур — прекрасно. Второй — тоже. Лешку согнали со второго тура, и жюри отговорилось жалостью: "Пусть не мучит свой палец".
— Чем жюри отговаривалось теперь?
— Его учитель, который, в свою очередь, учился у Нейгауза,— Лев Николаевич Наумов, объясняет случившееся тем, что все иностранные члены жюри поставили огромный балл. А наши — нижайшие баллы. Тем самым все высокие оценки оказались аннулированы.
— Зато у профессора Доренского в финал прошло четыре ученика. Даже Руденко, который почти провалился на втором туре. Может быть, стоило идти в класс не к Наумову, а к Доренскому?
— Ни за какие коврижки он бы не сделал этого.
— Хотелось бы получить хотя бы неофициальный расклад в жюри. Кто был за Султанова?
— С утешениями подходили Андрей Эшпай, Черны-Стефаньска. Говорят, что за него голосовали представители Австрии и Германии. Американец Поллок. Но Доренский ведь очень много общался с Поллоком и, видно, о многом с ним договорился.
— Объективности ради, неужели ему было не с кем здесь соперничать?
— Что вы, конечно, было с кем. Есть же хорошие ребята — Денис Мацуев, англичанин (Фредерик Кемпф.— Ъ), Вика Корчинская-Коган. С этими ребятами он бы сражался хорошо и на равных. Но его отблокировали. Канал "Культура" и с первого, и со второго тура показывал — хоть пол-секунды! — всех, кроме Алеши. Мне было противно от предчувствия всей этой грязи. Теперь же, когда она пролилась,— все равно.
— Что теперь?
— Теперь мы хотели, чтоб сын отдохнул. Были планы поехать на дачу. Но боюсь, что Лешка с женой уже пошел за билетами.