Мальчику девять лет, у него тяжелый прогрессирующий порок сердца. От этого порока Никита задыхается. Приступы были бы частыми и тяжелыми, если бы белгородский депутат (они живут в Белгородской области) не купил Никите годовой запас лекарства траклир за 1,2 млн руб. На этом лекарстве Никита и живет. Но запас заканчивается. Пока лекарство не кончилось, Никите нужно сделать операцию на сердце в Немецком кардиологическом центре (Берлин, Германия). Тогда мальчик перестанет задыхаться.
Никита выходит во двор и идет к футбольной площадке. Знаете, такие деревянные коробки стоят во дворах, и мальчишки гоняют там мяч? Никита общительный. С ним дружат. Его принимают в игру, но минуты через две мальчик останавливается и уходит.
— Никит, ты куда?
— Я на лавке посижу. Я устал.
— Как это устал?
— Я весь устал.
Мальчик сидит на лавке и смотрит, как играют товарищи. Минут через пять усталость проходит, Никита возвращается на площадку и идет к воротам.
— Я на воротах постою.
Его принимают. Дворовые товарищи что-то там понимают про Никитино сердце и принимают его в игру снова. И в третий раз приняли бы, но трижды выходить из игры и входить в игру Никита считает неприличным. Смертельно устав и от голкиперства, мальчик идет к лавке, садится и ждет, пока окончится игра. Он надеется, что после футбола товарищи станут играть в песке или катать машинки. Это легче. У него есть с собой машинка. Он катает ее по лавке в надежде, что товарищи заинтересуются его игрой. Это легче. Но он никогда не просит ребят поиграть с ним в машинки, потому что в машинки ему легче.
Если после футбола мальчишки затевают играть в войну, Никита берет в руки игрушечное оружие, бежит с оружием по двору, стреляет в условного противника — дыщ! дыщ! — имитируя звук выстрелов.
Минут через пять Никита садится.
— Дыщ! Дыщ! — условный противник подбегает к мальчику, стреляет в него и кричит. — Убит!
— Ни фига не убит. У меня сердце болит.
— А! Ну ладно.
И война продолжается без Никиты. Что-то там они понимают про Никитино сердце, дворовые его друзья. А сам Никита про сердце свое понимает плохо. Он знает только, что однажды поедет в Германию. Он не знает толком, где это — Германия. И вообще — страна это или город. Но там ему сделают операцию, и после операции можно будет играть в футбол и кататься на коньках. Он знает, что пока операцию не сделали, в футбол лучше не играть, а лучше играть в "Лего". Когда зовут обедать, Никита вздыхает с облегчением. За обедом можно ведь посидеть спокойно, не потому что у тебя болит сердце, а потому что ешь суп. Это не обидно. И после обеда можно на законном основании не бежать уже никуда до самого ужина, а складывать конструктор "Лего". Потому что все ведь так делают. И он мастерит из "Лего" самолеты, роботов, машинки, замки с башнями.
А к вечеру даже и от спокойных занятий с "Лего" Никита устает. И начинает задыхаться. Но это ничего страшного. Это так часто с ним случается, что Никита уже привык. Он подходит к маме и говорит:
— Мне дышать тяжело, давай подышим.
И мама достает ингалятор. И они дышат. Никите совсем не страшно, что он задохнется. Во всяком случае, ему не так страшно, как было в Белгороде, в больнице, когда делали зондирование. Тогда Никите укололи морфин в мышцу, а он вместо того, чтобы заснуть, ослеп ненадолго. Лежал на руках у мамы и кричал:
— Я не вижу тебя! Я тебя не вижу!
Вот это было страшно. А задыхаться — обыденно. Никита знает, что вот сейчас подышит немного с ингалятором, приступ одышки пройдет, и он вернется к конструированию роботов из "Лего". А потом выпьет таблетку и пойдет спать.
Он не понимает, что все дело в этой таблетке. Он не знает, что живет на лекарствах. Он не знает, что если бы не было траклира, нельзя было бы играть в футбол даже и две минуты. Нельзя было бы стоять на воротах. Нельзя было бы играть в войну, даже и с перерывами. И машинку катать было бы нельзя. И нельзя было бы выйти во двор. На три ступеньки в подъезде нельзя было бы подняться. Тяжело было бы сидеть и мастерить башни из "Лего". Он бы лежал, задыхался, и никакой ингалятор не помогал бы ему, потому что дело не в легких, дело в сердце.
Никита не понимает, что годовой курс траклира стоит 1,2 млн руб. А мама зарабатывает 22 тыс. руб. в месяц. А папа платит 7 тыс. алиментов. Получается 29 тыс., и Никита не очень еще изучил арифметику, чтобы догадаться, насколько невероятно для его мамы купить лекарства, благодаря которым он выходит во двор, катает машинку, стоит на воротах и стреляет из игрушечного пистолета в условного противника — дыщ! дыщ! — изображая звук выстрела.
Он не знает, что операцию надо делать срочно, пока не кончились лекарства. Он думает, операция нужна, чтобы кататься на коньках.