В Концертном зале имени Чайковского в Москве прошел Независимый международный джаз-фестиваль, второй раз проходящий в Москве по инициативе известного саксофониста Игоря Бутмана. Кроме звезд американского джаза — Джона Аберкромби, Джо Локка, Эссиет Окон Эссиета, уже неоднократно гастролировавших с Бутманом по России, в фестивале приняли участие два высококлассных американских барабанщика — Адам Нюссбаум и Тони Ридус. Особый интерес вызвало выступление легендарного джазмена Геннадия Гольштейна, вернувшегося к джазу после двадцатилетнего перерыва.
Казалось бы, жара, футбол... Какой уж тут джаз! Да и с названием загвоздка вышла. Сначала хотели броско — "Джазофрения", поскольку Бутман еще и дебютировал в качестве ведущего одноименной программы телеканала "Культура". Но комитет содействия межрегиональному сотрудничеству, который обещал Бутману свою поддержку, счел название недостаточно государственным. Решили вернуться к прошлогоднему определению "Международный независимый". Но и с ним не повезло: власти настоятельно рекомендовали независимость не педалировать. Представителю президента РФ по Москве г-ну Камчатову пришлось объясняться перед публикой: мол, это — "независимость от тех жестких идеологических рамок, которые..." Настоящим любителям джаза, однако же, все равно.
И в самом деле, послушать было что. Во-первых, американских звезд у Бутмана набралось столько, что их пришлось разбить на два ансамбля: на квинтет с самим Бутманом во главе и трио Джо Локка с гостями. Первый, составленный из много раз у нас выступавших Энди Лаверна, Стива Ла Спина, Джона Абекромби и впервые приехавшего барабанщика Адама Нюссбаума, за время гастролей по России обрусел: играл жанровую сценку "Ванька-Встанька в русском стиле" московского пианиста Вагифа Садыхова и балладу "Ностальгия" — по-славянски напевную и уже ставшую шлягером в интерпретации самого Бутмана.
Гости показали именно то, чего от них ждали — джаз наших дней,— когда импровизация органически продолжает тему и при этом явно рождается в непосредственном контакте с публикой. Чувствовалось, впрочем, что эта русско-американская команда от длительного общения с российской глубинкой стала ко всему относиться чересчур уж философски. Но когда за команду играют настоящие "философы" — Лаверн и Аберкромби вместе с барабанщиком Нюссбаумом, она может позволить себе немного расслабиться.
Еще две американские команды — с басистом Эссиетом Окон Эссиетом и барабанщиком Тони Ридусом в первый день и Олегом Бутманом (младшим братом Игоря) — явно работали на вибрафониста Джо Локка. Он того стоит. Локк до этого у нас бывал неоднократно, но все как-то не в лучшей форме. И наконец взял реванш. Похожий на городского ковбоя (в лучшем смысле), обаятельный и коммуникабельный, остроумно парирующий любую реплику своих партнеров, Локк доказал, что входит в пятерку (а то и тройку) лучших вибрафонистов мира.
Ветеран Геннаджий Гольштейн, двадцать лет игравший старинную музыку в ансамбле Pro Anima, совершил прыжок на двести лет в будущее и попал прямо в эпоху "ретро". Но для публики времен музыкальных компьютеров разница в два века между барокко и свингом 40-х несущественна. Никто и не заметил, что в стилизациях Гольштейна есть анахронизмы: хоть Станислав Стрельцов надел такой же галстук, как барабанщик Бенни Гудмена — Джин Крупа, он, как говорят джазмены, "помешивал суп" щеточками на манер следующего десятилетия.
Считающееся в России авангардом трио Аркадий Шиклопер--Владимир Волков--Сергей Старостин популярнее любых других авангардистов, даже Чекасина. Но отнюдь не той популярностью, которой хотелось бы самим музыкантам. Для джазовых ортодоксов это чересчур пряное блюдо, для авангардистов — недостаточно острое. Тем не менее бурные овации, которыми встречают теперь в Москве и трехметровый альпийский рог, и австралийскую эвкалиптовую трубу Шилклопера, и настоящие народные песни Старостина, и ритмичную пантомиму Владимира Волкова, показывают, что и мы — почти граждане мира, и у нас уже почти сложилась аудитория new world music — синтеза всех этнических культур на основе новой музыки.
Игорь Бутман вел фестиваль, непринужденно сглаживая острые углы. И даже явно укороченный финал, в общем, тоже соответствовал задаче: это была интернациональная команда (эмигрант с Кубы Йоэль Гонзалес, русский из Парижа Андрей Светлов, рижский гитарист Валерий Белинов, в советские времена прославившийся с эстонской группой "Радар", афроамериканец Тони Ридус), собранная питерским клавишником Андреем Кондаковым. Хотя никакого нового качества от соединения этих незаурядных индивидуальностей вещи Кондакова не приобрели, финальный парад-алле еще раз показал, что в условиях "независимости от жестких идеологических рамок" джаз тоже можно играть. И даже слушать.
ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ