"Тебя затягивает воронка"

Оливер Стоун — в интервью "Огоньку" о фильме "Особо опасны", выходящем в российский прокат

Нет, наверное, более неоднозначной фигуры среди американских кинознаменитостей, чем Оливер Стоун. С одной стороны — масштабный художник, обладатель трех "Оскаров", автор таких культовых фильмов, как "Взвод", "Рожденный четвертого июля", "Прирожденные убийцы". Наконец, "Уолл-стрит", картина, которую ставят рядом с "Гражданином Кейном" Орсона Уэллса. С другой стороны — не менее плодовитый автор, мягко говоря, не очень исторически достоверных лент вроде JFK и "Никсон", буквально пропитанных параноидальной ненавистью к истеблишменту и обвиненных в подгонке фактов под идеологию.

Есть еще и третья сторона — неоднократно арестовывавшийся потребитель наркотиков, дружок Уго Чавеса, левак с отчетливо антисемитским душком (несмотря на собственное полуеврейство), жалующийся на засилье евреев в прессе и центрах формирования зарубежной политики.

При всем том — бесспорный живой классик, каждый фильм которого вызывает законное желание узнать: а что будет дальше?

Выходящий на экраны фильм "Особо опасны" обречен на успех — в нем есть все, что положено иметь кассовому триллеру: море крови, погони, наркотики и даже пикантная для обывателя любовь втроем.

Тут требуется объяснить, что в Калифорнии, штате с экономикой, по объему не уступающей французской, отношение к марихуане абсолютно, подчеркнуто и демонстративно шизофреническое. Народный референдум разрешил медицинское применение марихуаны на территории штата, поэтому марихуана в Калифорнии легальна. В то же время центральные власти в Вашингтоне продолжают относить этот наркотик к веществам, производство, сбыт и употребление которых являются уголовным преступлением. Поэтому марихуана на территории Калифорнии нелегальна. То есть правительство штата выдает лицензию на открытие точки сбыта, правительство города выдает разрешение на ее географическое размещение (подальше от школ), банки открывают счета для финансовых трансакций, но в любую минуту в распределитель может нагрянуть десяток фэбээровцев, закрыть, арестовать, конфисковать, и никакие жалобы не помогут. Привет от Кафки.

Эта ситуация стала каркасом для фильма "Особо опасны". Действие происходит в городке Лагуна Бич — маленьком райском уголке огромного райского штата Калифорния, буквально созданном для плакатов туроператоров. Двое друзей промышляют выращиванием высокосортной марихуаны, выручка от продажи которой идет на строительство школ в Африке, больниц в Индонезии, водопроводов — тоже у черта на куличках, то есть исключительно на человеколюбивые цели. Живут друзья в одном доме с общей любовницей, не ревнуя ее друг к другу, а наслаждаясь по очереди, практически как в "Зависти" Юрия Олеши. Помните: "...сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Анечкой. Ура!" Вот-вот, ура...

Этот рай отделен от ада тоненькой бумажной стенкой. Кажущееся бесконечным счастье прерывается грубым вторжением мексиканской мафии, возглавляемой женщиной-вамп Еленой (Сальма Хайек). То есть вторглась она уже давно и крошила народ вокруг почем зря, но тут добралась и до благородных друзей. Причем, и это надо особо отметить, никаких зловещих вендетт, никакой борьбы кланов, даже никакой конкурентной борьбы — просто сеть супермаркетов выживает с торгового поля одиночные бутики. Такое ведь происходит каждый день, просто в данном случае товар специфичен, ну и менеджеры супермаркета тоже не очень обычные.

С обрамляющей ситуации мы и начали беседу с Оливером Стоуном.

— Оливер, уж коли вы постоянно выходите за рамки собственно творчества и выступаете как значительная общественная, если не сказать политическая, фигура, то я бы и хотела узнать ваше мнение об общественной проблеме: легализации наркотиков.

— Ну так и отвечу, как подобает общественному деятелю: не прямо, а наискосок. Знаете ли вы, что Соединенные Штаты находятся на третьем месте по численности населения после Китая и Индии, а в американских тюрьмах сидит больше людей, чем в китайских и индийских, вместе взятых. Впечатляет? Половина этих людей сидит не за реальные преступления, а за употребление наркотиков. Если бы деньги, которые тратятся на содержание миллиона с лишним наркотических арестантов, были использованы на борьбу с бедностью, на образование, на здравоохранение, мы жили бы в другой стране. Я как раз не за безоглядную декриминализацию. Но если бы марихуана была легализована, это принесло бы пользу не только нам, но и Мексике, и Колумбии, и Афганистану — миллионам людей. Мы все знаем, какой взрыв преступности породил "сухой закон", принятый из самых благородных побуждений. Но эта вымощенная благими намерениями дорога в ад убила в десятки, сотни раз больше людей, чем погибло бы от алкоголизма. Наконец до властей дошла вся пагубность запрета, и его отменили. Наверное, разумно было бы отменить запрет на марихуану, введя ее использование в жесткие рамки. Огромный кусок теневой экономики вышел бы на свет, платились бы налоги. Но я боюсь, что при нашей жизни этого не произойдет — слишком много денег вовлечено в нелегальный оборот, тысячи гектаров покрыты долларовыми бумажками. А вот что они превратили Мексику — страшно даже представить.

— Зачем вам понадобилось вторжение именно мексиканских бандитов? Судя по газетным статьям, в Америке вполне хватает и доморощенных.

— Важна концентрация. В Северной Америке, как известно, располагаются три страны: Штаты, Канада и Мексика. Конечно, Мексика была беднее своих северных сестер, но это была достойная, спокойная бедность. Страна шаг за шагом выбиралась из нее, скрытая диктатура сменялась демократией, рождалось производство... Эта же идиотская война с наркотиками, объявленная еще Никсоном, но дошедшая до истерии в последние годы, буквально разрушает государство. Вместо четырех договаривающихся наркокартелей война родила девять сражающихся. А кто в массе гибнет? Как всегда, мирные жители. Вспомните, каким прелестным городком была приграничная Тихуана, куда на выходные отправлялись тысячи калифорнийцев. А Акапулько, где в свое время кучковались все кинознаменитости? Сейчас это хуже, чем Чикаго времен Великой бойни. Вот такую жуткую ситуацию я старался отразить в фильме: ситуацию, когда вести нормальную жизнь просто невозможно, когда гигантская воронка затягивает тебя и ты, цепляясь за других, чтобы спастись, тянешь их вместе с собой. Главная антагонистка фильма, Елена, будучи умнейшей женщиной, прекрасно понимает, что она уже живой труп, и старается прибрать с собой в ад как можно больше людей.

— Это далеко не первый фильм о зверствах нарковойн. "Мария, благодати полная" или тот же "Траффик", например...

— Так вы могли еще вспомнить "Лицо со шрамом", для которого я писал сценарий. Но это все другое. Совсем другое! Просто совершенно! Эта лента, как и некоторые мои другие,— о людях, переформатирующих себя, подходящих к иному самоопределению, чем то, с которого они начинали сознательную жизнь. Это вроде бы классическая тема, но она каждый раз может раскрываться по-новому. Я пытаюсь в исследовании тенденции создать гипотетическую ситуацию, которой не было, но которая вполне могла быть.

— Вот-вот: тенденции! Я как-то стеснялась употребить это определение, но вы же знаете, что вас очень активно обвиняли в тенденциозности.

— Вы имеете в виду JFK? Мы можем до смерти спорить, но я считаю его творческой удачей. Я уверен, что тенденциозность и вскрытие тенденций — разные вещи. В первой факты подгоняются под идею, создавая псевдодокументальность. Вторая же не чуждается фантазии: художественность, выдумка могут только усилить понимание проблемы. Выдумка, но не такая, как, скажем, в "Криминальном чтиве" или "Бесславных ублюдках" Тарантино, где она возведена в абсолют. Мне очень нравится стилистика Квентина, но моя — иная. Не безудержная фантазия и не псевдодокумент. "Особо опасны" — сами по себе, со всеми их сюжетными поворотами и недосказанностями...

— ...Которых в картине полно и которые хотелось бы прояснить. Но я уже выучила, что вы не любите раскрывать недосказанности, поэтому давайте обойдем их...

— Ну и правильно, все равно не раскрою. Дайте зрителю подумать...

— И поговорим об актерах. Работы Джона Траволты в роли коррумпированного правительственного агента и Бенисио Дель Торо в роли жуткого профессионального убийцы с совершенно крестьянскими повадками кажутся мне праздником мастерства. Бенисио сыграл натурального иммигранта, которых в одном Лос-Анджелесе миллионы и которые выполняют самую неблагодарную работу: садовников, строителей, мусорщиков, к ним привыкаешь, как к детали пейзажа, а тут этот иммигрант и убивает, как будто исполняет уличную работу. Мне почему-то кажется, что обыватели станут на мусорщиков впредь смотреть с опаской: не перевозят ли они в контейнерах трупы. Захватывающая и игра Траволты...

— Не забудьте и Сальму Хайек, она тоже достойна особого упоминания. Сальму я впервые встретил, когда делал фильм "Поворот". Она меня приветствовала словами: "Ты — сукин сын. Какого черта ты выбрал эту Дженнифер Лопес, а на меня даже не посмотрел!" А я просто понятия не имел, кто она такая, поэтому не разозлился, а удивился. Меня, в принципе, женщины называли сукиным сыном, не скрою, но только знакомые. А тут такая ослепительная незнакомка! Стал присматриваться, оказалось, что замечательная актриса, насквозь космополитичная, не оторвавшаяся от своих корней, именно то, что мне нужно было для нового фильма. Жена, потерявшая мужа в схватке картелей и возглавившая семейный бизнес, весь построенный на крови. Нежная мать и безжалостная убийца. Бизнесвумен с компьютером в голове и в то же время — море эмоций. Мы сговорились мгновенно. Теперь, я понимаю, Дженнифер Лопес будет в претензии, но на всех не угодишь.

— Хороши были и молодые актеры. Они, конечно, не столь виртуозны, но компенсируют это избытком энтузиазма.

— О, да! Если предыдущая троица была у меня в планах, едва я взялся за работу, то молодых я отбирал с особой тщательностью. Меньше всего хотелось бы, чтобы на экран вышли пустые функционалы — у их героев очень много чисто физических действий, вроде драк, погонь и секса, в которых легко заблудиться и потерять психологию. Здесь, при прочем равенстве, я бы хотел выделить Блейк Лайвли, сыгравшую Офелию. Не ту. В нынешнем мире Офелия — слишком длинное имя, поэтому к ней обращаются просто: О — такой усеченный вариант страдалицы, от имени которой ведется повествование. Блейк еще очень молода, у нее все впереди, и я думаю, что будущее ее очень и очень значительное. Меня поражает, как глубоко она прорывается в роль, как не боится спорить, если какой-то мельчайший звук кажется ей недостоверным. Честно говоря, я знаю только одну актрису, которая так работает с материалом,— Мерил Стрип. Я сравниваю не таланты, а вовлеченность, конечно, но Блейк еще и очень талантлива. Было бы катастрофой, если бы в фильм пробилась фальшь — при таком напряжении он немедленно превратился бы в фарс.

— Я заметила, что в титрах перечисляется множество экспертов. Это тоже из боязни свалиться в фарс?

— Конечно. Представляете, какой хохот поднялся бы в зале, если бы мы наврали, например, сколько стоит доза? Там же половина — знатоки! Поэтому я и нанял эксперта по выращиванию каннабиса, эксперта по его продаже, эксперта по концентрации наркотического вещества в разных сортах, эксперта по компьютерному хакингу, эксперта по дракам и еще кучу всяких экспертов поменьше. Пусть меня обвинят в занудстве, зато в буйных фантазиях — не посмеют.

— В картине как бы два финала, причем взаимоперечеркивающие. Зачем вам понадобилось будоражить простодушных зрителей, неужели нельзя было обойтись одним?

— Оба эти финала органически связаны с началом фильма. Помните первые слова Офелии: "То, что я рассказываю эту историю, совершенно не означает, что в ее конце я осталась жива"? Отсюда зрителю и предлагаются два выхода. Первый — кроваво-романтичный, который только и мог родиться в голове настрадавшейся девушки. Второй же — скучнее, но и страшнее: вот он вполне жизнеподобен. Давайте только не будем впадать в подробности, а то ведь вся интрига пропадет.

— Тогда последний вопрос. Кто негодяи? Ребята, строящие школы и больницы, мексиканцы, пытающиеся единственным для них способом прокормить семьи, девушки, презревшие понятие семьи ради удовольствия... Кто?

— В том-то и дело, что вы в своем вопросе уже дали ответ. У каждого из нас в душе есть темные уголки. В третьем тысячелетии мы все такие же, как и в доисторические времена,— не умеем договариваться и решаем споры войной. Самая богатая страна в мире, которая могла бы быть моральным компасом, закачивает в себя наркотики, словно пылесос, и криминализирует весь мир. Расслабленность проникла во все наши поры и размягчила нравственные позвоночники людей настолько, что мы уже просто не в силах отделить добро от зла. Только от самого человека зависит, выпустить ли негодяйство наружу или задавить так, чтобы и дергания не чувствовалось. Так, по крайней мере, ощущаю я.

Беседовала Марина Очаковская, Лос-Анджелес