Борис Ельцин расставил оценки российским министрам и германскому канцлеру
Вчера завершился визит президента России в Германию. "Двоечников", "троечников" и "хорошистов" (см. Ъ за 9 июня) среди привезенных Ельциным в Бонн министров не оказалось. Всем поставлены "пятерки". Несмотря на встречу с соперником Гельмута Коля на выборах Герхардом Шредером, президент России дал понять, что по-настоящему любит только нынешнего канцлера. Из Бонна — корреспондент Ъ НАТАЛЬЯ Ъ-ТИМАКОВА.
Похоже, больше всего президенту Ельцину понравилась в Бонне возможность устроить проверку боем для привезенных им одного вице-премьера и шести министров нового правительства. По крайней мере, заявив сразу по прилете о своем намерении выставить им оценки по итогам визита, Ельцин с этой мыслью не расставался. В начале переговоров он даже попенял "другу Гельмуту" за то, что такой формат встречи используется Россией и Германией впервые: "Жаль, что поздно предложил такую хорошую форму, а то я бы раньше привез с собой старое правительство, да здесь бы его и оставил".
Смотринами нового кабинета министров Ельцин остался доволен. "Должен сказать, что они сегодня, поработав и ночью, и утром, уже отчитались, причем каждый — какую работу он здесь проделал",— рассказал Ельцин на итоговой пресс-конференции. Естественно, всех интересовали оценки,— ведь министр, получивший "двойку" или "тройку", должен был, по обещанию Ельцина, тут же лишиться своего поста. Но президент оценок не сказал, а его пресс-секретарь Сергей Ястржембский заявил, что все участники переговоров заслужили "пятерки".
Олег Сысуев — за договор о признании Германией российских дипломов об образовании, что открывает дорогу их признанию ЕС. Евгений Примаков — за то, что по всем основным международным проблемам — ситуации в Косове и на Ближнем Востоке, ядерным испытаниям Индии и Пакистана — позиции обеих стран практически совпали. Михаил Задорнов отличился тем, что обрел поддержку своего немецкого коллеги для получения Россией кредитов международных финансовых организаций, и прежде всего МВФ. Яков Уринсон заработал "отлично" за переговоры о создании совместного автомобильного производства концернами Volkswagen и "Ижмаш". Игорь Сергеев — за договоренность по программе модернизации МиГ-29, бывших на вооружении армии Восточной Германии. Евгений Адамов заслужил похвалу еще и за оперативность: "Вот министр не спал — и соглашение подписано". На самом деле два соглашения о поставках обогащенного урана в ФРГ и об ответственности, которую Россия берет на себя в связи с поставками немецкого оборудования для ядерных установок, были подписаны еще в первый день визита, через полтора часа после прибытия российской делегации. Сергей Степашин удостоился похвалы за подписание программы действий по борьбе с международной преступностью (хотя следует оговориться, что первоначально документ должен был называться "соглашением", но по настоянию немецкой стороны он превратился просто в программу, которая носит декларативный характер).
Осталось, правда, непонятным, по чьей вине не был подписан договор о выделении первой части почти миллиардного кредита на поставку оборудования для угольной промышленности России (министра топлива и энергетики в Бонне не было). Но Ельцин простил эту недоработку, так что все, кто принимал участие в консультациях, могут, как он и обещал "отличникам", спокойно "процветать и продолжать работать".
Итогами своей встречи с канцлером Колем Ельцин был удовлетворен не меньше. Впрочем, как и завтраком с его основным соперником на парламентских выборах Герхардом Шредером. Интересно, что буквально в последнюю минуту перед началом этой встречи было запрещено присутствие на ней теле- и фотокорреспондентов и встреча, длившаяся 40 минут, прошла без участия прессы. Как уверяют источники Ъ, это было сделано по просьбе немецкой стороны, так как появление фотографий Ельцина и Шредера "можно расценить и как предвыборную агитацию".
Видимо, ощущая некоторую неловкость ситуации, Ельцин на итоговой пресс-конференции особо подчеркнул, что встречался со Шредером просто как с политиком и не обсуждал с ним ни одного вопроса, касающегося выборов (наверное, Ельцин прекрасно представлял себе чувства Коля: ситуация сродни тому, как если бы весной 1996 года "друг Гельмут" решил переговорить с Зюгановым). Более того, Ельцин заявил, что если бы его спросили о том, кого он поддерживает на выборах, то "безусловно, все знают, кого бы я назвал".
Ошибиться было невозможно: накануне Ельцин сообщил журналистам, что у них с Колем "настоящая мужская любовь".