По стечению обстоятельств в московском центре искусств "Столица" на одной неделе состоялись концерты двух наших соотечественников, принадлежащих к двум разным поколениям, но занимающих сегодня одинаково видное положение в джазовой жизни Нью-Йорка — Валерий Пономарев и Александр Сипягин.
Кое-кто, быть может, еще помнит куплеты конца пятидесятых: "Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!"... Из Советского Союза уезжали многие, но на новой родине от их романтических порывов мало что оставалось. Первым и долгое время единственным из наших джазменов, добившимся успеха в США, стал трубач Валерий Пономарев. До эмиграции в 1973 году Валерий играл в единственном московском джаз-клубе "Кафе 'Молодежное'", пользовался известным авторитетом, хотя "звездой" его и не считали.
И каково же было удивление соотечественников, когда в середине 70-х по "Голосу Америки" они услышали, что Valery Ponomarev играет в легендарном ансамбле The Jazz Messengers не менее легендарного джазового барабанщика Арта Блэйки. Известие о том, что наш гитарист играет, скажем, с Deep Purple или вокалист — поет с Prodigy и то не произвело бы такого эффекта.
Пономарев, что называется, пришелся ко двору: это было время электрифицированного джаз-рока, музыки почти что молодежной. "Стариков" вроде бы никто не уважал, так что музыкант, который в точности копировал манеру 50-х, не мог не сразить маэстро Блэйки наповал. "Black Russian!",— якобы воскликнул Блэйки. И Валерий Пономарев на несколько лет стал постоянным трубачом "Курьеров джаза", пока его не сменил сам Уинтон Марсалис. Потом Пономарев записал два очень неплохих альбома "Trip to Moscow" в 1985 году, за пять лет до своей поездки на историческую родину в 1990-м, и через год после нее — "Profile" с великим Джо Хендерсоном на саксофоне.
Группу Пономарева раскручивали на этот раз как чуть ли не наследников Арта Блэйки, тем более что он приехал в компании еще одного "курьера джаза" — тромбониста Кертиса Фуллура и дочери самого Блэйки — певицы Эвелин. Увы, Фуллер, перенесший операцию легкого, явно не в форме. Впрочем, быстрой техникой он никогда не отличался и "брал", скорее, ясной логикой и красивым звуком. Еще хуже дела у мисс Эвелин Блэйки. Если говорят, что природа на детях великих людей отдыхает, вполне можно сказать, что мисс Блэйки она просто не заметила. С заморскими гостями играли Иван Фармаковский (фортепиано), Виталий Соломонов (бас) и Эдвард Зизак (ударные) и, надо сказать, гостей переигрывали. Времена, когда мы приходили в восторг от одних только звучных имен, прошли.
Другой концерт — трубача Александра Сипягина (приехавшего в Россию, кстати, с советским паспортом) отличался от первого, как день и ночь, или как холодное от горячего, если пользоваться кулинарно-джазовой терминологией. Сипягин уехал в США уже совсем в другое время: заканчивалась мода на "glasnost", и наших людей уже начинали принимать скорее как конкурентов. Но лауреата самого авторитетного в мире Джазового конкурса имени Телниуса Монка в Америке не могли не заметить.
Сипягин постоянно играет в лучшем джаз-оркестре последних лет — "Династии Чарли Мингуса" и аккомпанирует таким рок-звездам, как Эрик Клэптон и Элвис Костелло. В 1996 году Сипягин приезжал в Москву на гастроли с блестящей нью-йоркской сборной командой — оркестром швейцарского композитора Георга Грунтца. И на этот раз его партнером был коллега по оркестру Грунтца саксофонист Донни Маккаслин и гитарист Адам Роджерс, партнер таких корифеев сегодняшней новой джазовой сцены, как братья Бреккер, певица номер 1 Кассандра Уилсон и саксофонист Билл Эванс.
В этой команде должен был быть еще один легионер из России — контрабасист Борис Козлов, но его в последнюю минуту заменил московский бас-гитарист Антон Ревнюк. Но барабанщик Евгений Рябой и Ревнюк (играющий на редкой разновидности баса — с пятью струнами) родину не посрамили. У нас мало кто на международном уровне играет очень современный джаз в духе Steps Ahead — легендарной группы, с которой сотрудничает саксофонист Маккаслин. Именно этого — импульсивного и одновременно будто спланированного заранее исполнения — мы ждем от "наших", тех, кому довелось повариться в настоящем джазовом соку на исторической родине афроамериканской импровизации. Хорошо уже, что хоть в одном случае из двух мы в своих ожиданиях не обманулись.
ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ