"Наша газовая промышленность находится еще на крайне низком уровне"

55 лет назад, летом 1957 года, в ходе борьбы с экономическим кризисом Хрущев провел массовую ликвидацию министерств. Как выяснил руководитель историко-архивной службы ИД "Коммерсантъ" Евгений Жирнов, одной из жертв этой кампании стал предшественник "Газпрома" — Главгаз.

"Основной порок в управлении"

Кампания, начавшаяся в советских газетах в марте 1957 года, не могла не поразить и зарубежных советологов, и граждан СССР. Всенародные обсуждения правительственных решений и постановлений, освещавшиеся в печати, случались в стране и в предыдущие годы. Однако все посвященные знали, что большинство писем, рассказывавших о том, как воины N-ской части или N-ского завода довольны новыми мерами, принятыми партией и правительством, писалось от имени представителей трудовых или воинских коллективов сотрудниками редакций. Да и печатались они недолго — день-два, главным образом для проформы. Случались, правда, и достаточно долгие газетные кампании, в ходе которых публиковали значительное количество писем. Так, например, происходило в 1936 году во время обсуждения проекта Конституции. Но существа дела это не меняло.

Однако то, что печаталось в газетах весной 1957 года, радикально отличалось от всех подобных публикаций прошлых лет. Формально гражданам страны предложили обсудить проект реформы управления промышленностью и строительством, предложенный первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым и рассматривавшийся на пленуме ЦК 13-14 февраля 1957 года. Но всем было ясно, что речь идет о способах преодоления затянувшегося экономического кризиса, в котором страна пребывала уже не первый год (см. материал "Никита, давай хлеба, давай масла!" во "Власти" N39 за 2004 год).

Ситуацию усугубляли безработица (см. материал "Среди безработных отмечено много самоубийств", "Власть" N47 за 2006 год) и нараставший бандитизм, с которым не могли справиться правоохранительные органы (см. материал "Памятные послания", "Власть" N25 за 2012 год). А все попытки привести в порядок финансы страны, к примеру, путем повышения эффективности сельхозпроизводства (см. материал "Мы экономику буржуазную насилуем", "Власть" N19 за 2011 год) или оказывались бесполезными, или не давали эффекта из-за постоянно растущих расходов на помощь идейно близким режимам по всему миру (см. материал "Непосильная помощь", "Власть" N2 за 2007 год). В итоге в том же марте 1957 года руководству страны пришлось пойти на дефолт по внутренним финансовым обязательствам (см. материал "Подписка о невыплате", "Власть" N10 за 2007 год).

Именно поэтому советские люди принимали активнейшее участие в обсуждении новых инициатив Хрущева. Ведь он обещал быстро поднять производство, а значит, наполнить магазины товарами и продуктами. Подстегивало интерес к газетной кампании и то, что авторам писем на страницах печати отвечали высокопоставленные руководители и ученые. Так что поток писем оказался таким, что газеты не успевали да и при всем желании не могли напечатать даже малой их части. И обзоры наиболее интересных предложений трудящихся едва ли не ежедневно отправлялись из редакций в ЦК. Авторы писем предлагали самые разнообразные меры, помогающие снизить государственные расходы или улучшить работу конкретных предприятий. Многие писали, что искренне, а не по указанию начальства одобряют предложения Хрущева. Ведь выглядели они на первый взгляд совершенно ясными и вполне последовательными.

Первые наброски плана перестройки управления промышленностью и строительством Хрущев подготовил 27 января 1957 года. В записке, разосланной членам президиума ЦК КПСС, говорилось:

"В чем же состоит основной порок в управлении промышленностью и строительством в нашей стране? Мне кажется, что главное заключается здесь в сложившейся за многие годы централизации этого управления, раздробленности руководства промышленными предприятиями и стройками между многочисленными министерствами и ведомствами, создание которых хотя и оправдывалось в свое время, вместе с тем это принесло много "непреодолимых" препятствий в деле разумного ведения хозяйства. Главным из них является ведомственность, негосударственный подход к решению важных народнохозяйственных задач. По этому поводу мы неоднократно уже обменивались мнениями, высказывали свои соображения и в общем сходились на том, что надо найти более разумные организационные формы управления народным хозяйством сверху донизу, но к правильному решению этого очень важного дела мы еще не подошли. Правда, сейчас уже немало сделано по линии расширения прав союзных республик и других местных органов, в их ведение передано много предприятий и учреждений, но и при этом главных вопросов мы еще не решили. У нас по-прежнему подавляющее большинство предприятий и строек находится в ведении союзных и союзно-республиканских министерств и ведомств, а их, если считать только те, которые имеют дело с хозяйством, насчитывается около пятидесяти".

"Приняли хорошие резолюции"

Хрущев пояснял свою мысль:

"Что же происходит при этом? Все 50 министерств и ведомств, располагаясь в Москве, отсюда параллельно друг другу руководят подопечными им предприятиями и организациями, разбросанными по всей территории Советского Союза. Не трудно себе представить, в чем состоит, к примеру, руководство Министерства угольной промышленности шахтами на Сахалине или в Приморье или, скажем, Министерства цветной металлургии подчиненными ему предприятиями в Якутии или на Дальнем Востоке. Это руководство практически состоит в запоздалой рассылке различных директив на места, и не больше. Кроме того, сейчас, видимо, не найдешь ни одного сколько-нибудь крупного города, не говоря уже об области или республике, где не было бы предприятий или строек если не всех, то большинства из этих министерств и ведомств. А коль все управление строится строго по ведомственной вертикали, каждое министерство неизбежно обрастает и соответствующими параллельно действующими атрибутами — различными сбытовыми и снабженческими конторами, базами, инспекциями, управлениями, трестами и т. д.".

Как говорилось в записке, ведомственные барьеры между предприятиями различных министерств не давали развиваться их совместной деятельности:

"Мы много говорим, и правильно говорим, что путь к совершенствованию производства лежит через кооперирование и специализацию промышленности, на этом концентрировалось внимание и в отчетном докладе, и в решениях XX съезда партии. Здесь, безусловно, заложены огромные резервы увеличения выпуска промышленной продукции, улучшения качества и снижения ее себестоимости, при этом легче осуществить поточность производства, внедрить автоматизацию. Все выгоды тут налицо. Казалось бы, мы сделали в этом смысле уже немало — выработали и приняли хорошие резолюции, не раз серьезно говорили по этому поводу с министрами, которые, кстати говоря, сами голосовали за эти резолюции, предупреждали их, но ведь дело-то в части межведомственного кооперирования и специализации промышленности и после съезда вперед практически почти не продвинулось".

Хрущев приводил и конкретные примеры ведомственности, мешающей работе:

"Взять, к примеру, просчеты, которые допустил Госплан в определении необходимого количества сельскохозяйственных машин для проведения уборки урожая в 1955 и в 1956 годах. Из-за этого просчета, а точнее, из-за недооценки Госпланом возможности увеличения уборочных площадей за счет освоения целинных земель пришлось в начале хозяйственного года размещать заказы на дополнительное изготовление этих машин. Все мы хорошо знаем, знают об этом и министры, что машиностроительная промышленность у нас не полностью загружена. Но с каким трудом, с каким сопротивлением со стороны министерств пришлось размещать эти заказы; все министры приводили доводы, что осуществить это невозможно. Мы все же добились не только размещения дополнительного производства сельхозмашин, но и того, что принятое решение о дополнительном производстве необходимых сельхозмашин было выполнено. Разве это сделано через министерства? Сделали мы это через аппарат Центрального Комитета, через обкомы партии, непосредственно через заводы, опираясь на партийные и профсоюзные организации, в результате конкретного изучения положения дела на каждом заводе, благодаря договоренности с директорами заводов и начальниками цехов. В ходе подготовки проекта решения по этому вопросу были выявлены большие резервы производственных мощностей на заводах, использование которых впоследствии позволило выполнить не только дополнительные задания, но и ранее принятую производственную программу".

А также указывал на тот урон, который наносит разобщение предприятий:

"Из-за того что министерства "свято чтут" отведенные им уделы, сплошь и рядом можно встретить параллельное производство одноименных машин на предприятиях разных ведомств. И это считается нормальным. Качество и себестоимость таких машин, изготовляемых на заводах разных министерств, отличаются нередко как небо от земли. Факты на этот счет мною приводились в выступлении на последнем Пленуме ЦК. Госплан и Госэкономкомиссия свыклись с этим делом, они даже в плане предусматривают разную стоимость, разные весовые нормы и трудовые затраты на производство одноименной продукции на разных предприятиях".

Как говорилось в записке, ведомственные барьеры приводили к перегрузке железных дорог:

"Всем известно, что железнодорожные перевозки у нас неимоверно выросли. Это, конечно, объясняется и общим ростом производства в стране, но если рассмотреть их по видам материалов и по направлениям, то мы увидим, что огромное количество грузов из-за ведомственности и неправильного планирования перевозится во встречных направлениях. Стоит только заняться разумным территориальным размещением заказов по производству машин, оборудования и других видов промышленной продукции, не считаясь с ведомственной принадлежностью предприятий, как отпадает необходимость в перевозках миллионов тонн грузов. По данным Министерства путей сообщения, расходы на нерациональные перевозки обходятся в сумме более чем 2 млрд рублей в год".

Позднее в выступлениях он приводил и конкретные примеры таких перевозок:

"В прошлом году Министерство строительства предприятий металлургической и химической промышленности завезло в Красноярский край из Карелии сборные дома площадью около 20 тыс. кв. м. Большое количество сборных домов завезло в Красноярск Министерство из Кировской области. В то же время Министерство лесной промышленности и Министерство строительства предприятий нефтяной промышленности вывозили из Красноярского края в другие районы детали сборных домов на 170 тыс. кв. м жилой площади. И в этом году организации Министерств, возглавляемых министрами тт. Райзером и Дыгаем, по-прежнему везут сборные дома в Красноярский край, а Министерства, которыми руководят тт. Орлов и Кортунов, везут дома из Красноярска в центральные районы".

"Сопротивление ряда министерств"

Хрущев предлагал конкретные меры для выхода из ситуации:

"Мне кажется, нам надо отказаться от промышленных и строительных министерств и ведомств, упразднить их, а создать территориальные управления промышленностью и строительством. Как я себе это представляю? Взять, к примеру, такой уже сложившийся комплекс промышленных предприятий, как Урал, и создать там территориальное управление уральской промышленностью. Как его именовать, можно еще подумать, но в него должны входить все предприятия и стройки, расположенные на Урале. Правда, такие крупные объединения, может быть, дело более далекой перспективы, создание их потребует внесения некоторых корректив в административное деление, сейчас же я бы придерживался того мнения, что эти управления следовало бы, как правило, создавать в пределах существующих административных границ. Если говорить об Урале, то такие управления могут быть созданы, например, в Свердловской, Челябинской, Молотовской областях. В европейской части Союза — в Московской, Ленинградской, Горьковской и других областях, на Украине — в Сталинской, Харьковской, Днепропетровской, Киевской областях и т. д... Такие территориальные управления будут заинтересованы в комплексном использовании всех предприятий своего района, в более рациональном размещении заказов, использовании производственных площадей и загрузке оборудования. В пределах экономического района можно будет значительно шире развить специализацию и кооперирование промышленности, улучшить планирование".

Первый секретарь ЦК описывал и массу других преимуществ, которые дает переход к территориальному способу управления предприятиями:

"Образование территориальных управлений позволит поднять значение местных органов власти в руководстве хозяйством. А что у нас получается сейчас? Все управление идет из центра. Отсюда спускаются планы, идут директивы. Решения союзных министерств и ведомств являются законом для подчиненных им предприятий на местах. Республиканские, краевые и областные партийные и советские органы практически не имеют никакого влияния на формирование этих директив и планов, все за них сделано вверху, а поэтому они и не могут должным образом оказывать воздействия на их выполнение. У местных органов остается право только агитировать и призывать к осуществлению пришедших сверху директив. Это относится также и к деятельности профсоюзов".

Судя по записке, Хрущев видел и недостатки своего плана:

"Имеются ли недостатки, слабые стороны в новой структуре управления? Да, имеются, и их следует предвидеть. При такой реорганизации не исключено возникновение тенденций к автаркии, к известной обособленности отдельных промышленных районов, стремлению строить замкнутое хозяйство. Это вреднейшая вещь. Все должно быть подчинено строгим расчетам, экономической целесообразности и технической направленности".

Однако он считал, что тенденции к обособлению можно будет побороть:

"С автаркией надо бороться. Как бороться? Если в каком-нибудь районе одна и та же продукция выпускается по более дорогой цене и худшего качества, чем в другом районе, который имеет более благоприятные естественные и исторически сложившиеся условия, то надо дать преимущество развитию производства такой продукции во втором районе. Зачем, например, разрабатывать алмазные месторождения на Урале, когда уральские алмазы во много раз дороже якутских? Нужно прекратить уральские разработки и развивать добычу алмазов в Якутии. Или если добыча смоленских и подмосковных углей менее выгодна, чем приднепровских углей, то не следует в этих районах строить шахты, а нужно закладывать их в Днепропетровской области".

После ознакомления с запиской у многих, однако, появлялось ощущение, что кроме подъема экономики хрущевская перестройка управления промышленностью преследует и иные, политические, цели. Хрущев яростно нападал на министров и сотрудников министерств и ведомств, которые не желали беспрекословно подчиняться его указаниям:

"Несмотря на имеющиеся большие неиспользуемые резервы в машиностроении, мы почти всегда встречаем сопротивление ряда министерств, когда собираемся организовать производство каких-либо новых машин".

Правда, основной упор в документе он делал на непроизводительное расходование государственных средств:

"Министры при этом, используя "конъюнктуру", предъявляют встречные требования, настаивают на выделении дополнительных средств для строительства новых заводов, заведомо зная, что многие действующие заводы загружены далеко не полностью. Некоторые министры берегут мощности заводов, находящихся в их ведении, в какой-то "прок", про запас, потому что это отвечает их узковедомственным интересам, хотя каждому известно, что подобная практика расходится с интересами государства. Особую активность в выколачивании средств развивают министерства в период рассмотрения пятилетних и годовых планов, когда они буквально заваливают Совет Министров и Центральный Комитет требованиями об увеличении капитальных вложений. В том числе и машиностроительные министерства настаивают добавить денег на закладку новых заводов".

По всей видимости, беспрецедентная кампания по обсуждению и одобрению хрущевского проекта также предназначалась для того, чтобы убрать министерских чиновников, не подчиняющихся первому секретарю ЦК, с насиженных мест. Ведь если весь советский народ высказался за ликвидацию министерств, то все не согласные с этой мерой идут против народа.

"Доводя до недопустимой крайности"

Однако противники нововведений не захотели молчать. 22 марта 1957 года во время очередного обсуждения перестройки управления промышленностью на заседании президиума ЦК с особым мнением выступил Молотов, понимавший, что Хрущев лишает его опоры в лице министров. Он обратил внимание коллег на то, что слишком много вопросов требуют изучения и доработки. А два дня спустя конкретизировал свои политически мотивированные, но вполне обоснованные претензии к проекту в письме членам президиума:

"Обсуждение проекта тезисов доклада тов. Н. С. Хрущева "О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством", состоявшееся в Президиуме ЦК 22 марта, показало, что представленный проект явно недоработан, страдает однобокостью и без существенных исправлений может внести серьезные затруднения в аппарат управления советской промышленности. Проект однобоко отражает решение февральского Пленума ЦК в части децентрализации управления промышленностью, доводя эту децентрализацию до недопустимой крайности... Явно недоработанным вопросом в проекте является вопрос об организации Государственных советов народного хозяйства (ГСНХ). В проекте предлагается, чтобы председатели ГСНХ назначались Президиумом Верховного Совета СССР, а члены ГСНХ — Советом Министров СССР. Там же указывается, что "Государственные советы народного хозяйства будут являться общегосударственными органами, находящимися на местах", и т. д. При этом почему-то совершенно не освещается такой важный вопрос, как вопрос о взаимоотношениях предлагаемых ГСНХ с облисполкомами в экономических районах. Между тем создается серьезное противоречие во взаимоотношениях между фактически назначаемым сверху ГСНХ и областным Советом трудящихся (облисполкомом), выбранным трудящимися области. Каковы их взаимоотношения, кто кому подчинен или они действует параллельно — без ответа на эти вопросы не следовало бы опубликовывать проект. Совершенно не ясен и такой важный вопрос, как вопрос об организации материально-технического снабжения промышленных предприятий и строек. Этот вопрос, как и некоторые другие, необходимо доработать до опубликования проекта. Не ясно также, уменьшится ли административно-управленческий аппарат при осуществлении предложений, содержащихся в проекте. Никаких расчетов на этот счет не сделано. Мое предложение: прежде, чем опубликовывать проект, над ним надо серьезно поработать и по-настоящему доработать".

Но к мнению Молотова не прислушались. Мало того, на следующем заседании президиума ЦК 27 марта 1957 года коллеги обвинили его в отрыве от реальной жизни. Вслед за Молотовым о своем несогласии с принимаемыми мерами начали заявлять руководители различных министерств и ведомств. Причем многие из них четко аргументировали свою позицию. К примеру, начальник Главгаза СССР Алексей Шмарев и член коллегии главка Юлий Боксерман 27 апреля 1957 года писали Хрущеву:

"На протяжении многих лет, находясь в различных министерствах, главным образом в нефтяной промышленности, газовая промышленность развивалась медленно, и ей не уделялось необходимого внимания. Поэтому остались невыполненными задания по ее росту, установленные XVIII и XIX съездами партии. Развитие нефтяной и газовой промышленности тесно связано с большим расходом труб, и, так как задачи по снабжению народного хозяйства нефтепродуктами всегда были главными в работе нефтяников, интересы газовой промышленности постоянно ущемлялись. Вы лично знаете, что по этим причинам было задержано на несколько лет строительство газопровода Ставрополь--Москва, недопустимо медленно велась разведка газовых месторождений. Организованное в августе 1956 года Главное управление газовой промышленности за короткий срок разработало и осуществляет ряд мероприятий по быстрому развитию газовой промышленности. Госпланом СССР и Главгазом изысканы возможности по резкому повышению добычи природного газа. За 1957 год будет обеспечен прирост добычи газа в 3 млрд кбм, что равноценно 12 млн тонн угля, в то время как за все прошлое пятилетие прирост составил только 4 млрд кбм... Главгазом совместно с соответствующими партийными организациями разработаны предложения по увеличению газоснабжения г. Москвы, снабжению газом крупных промышленных центров — Ленинграда, Свердловска, Минска и др.".

Руководители Главгаза писали и об особенностях работы отрасли, не позволяющих переподчинить ее территориальным советам народного хозяйства — совнархозам:

"Газовая промышленность имеет коренные особенности, отличающие ее от нефтяной. В нашей стране построены такие крупные газопроводы как Ставрополь--Москва, Дашава--Киев--Москва, Саратов--Москва и другие, сооружаются новые магистрали, которые охватят единой системой газоснабжения РСФСР, Украину, Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию, Грузию, Армению, Молдавию. Эта единая система газоснабжения не может быть разделена между экономическими районами, так как маневрирование газовыми ресурсами между ними может обеспечиваться лишь при централизованном управлении газопроводами, которые требуют ежечасного управления, изменении режима подачи газа в зависимости от потребления, оперативном устранении возможных неполадок. В отличие от угля, нефти и нефтепродуктов газ может транспортироваться только по системе газопроводов, потребители которого не имеют запасов газа. Резервуаром газа для потребителей является газовый промысел, где производится регулирование подачи газа в зависимости от его расходования. Следовательно, система газовый промысел--газопровод--потребитель представляет неразрывное целое, нуждающееся в едином руководстве и управлении".

Авторы письма доказывали, что ликвидация Главгаза не позволит в ближайшие годы догнать и перегнать Америку в этой сфере:

"Наша газовая промышленность находится еще на крайне низком уровне и отстоит от уровня развития этой отрасли в зарубежных странах. В СССР газоснабжением охвачено всего лишь 8% населения, в США — 62%, Франции — 49%, Италии — 33%. Отечественная газовая промышленность как самостоятельная отрасль пока еще не создана. Развитие ее непосредственно затрагивает интересы многих десятков миллионов трудящихся, и в ближайшие годы газоснабжением будут охвачены все республики Советского Союза, в том числе Среднеазиатские, Прибалтийские, Закавказские и Белоруссия. Такое положение требует наличия общесоюзного органа, ибо в объединенном министерстве нефти и газа РСФСР вопросы развития газовой промышленности этих республик не смогут быть решены. Учитывая все это, просим Вас рассмотреть вопрос об оставлении Главгаза".

Однако Хрущев остался непреклонен. Главгаз начал передавать свои предприятия совнархозам, а Шмарева назначили председателем одного из них — в Казани.

"Вопрос вынесли на Президиум"

История предшественника "Газпрома" могла бы на этом завершиться, однако у Хрущева вдруг возникла идея строительства нового газопровода. Многолетний председатель Госплана СССР Николай Байбаков вспоминал:

"В Главгаз позвонил Хрущев и попросил Ю. И. Боксермана, одного из руководителей этого главка, заняться строительством газопровода Татария--Горький. На другой день Ю. И. Боксерман был у Хрущева и сказал, что ликвидировать Главгаз нельзя, поскольку он только что начал работать и разрезать единую систему газопровода на участки по совнархозам невозможно. Хрущев позвонил заведующему отделом промышленности ЦК Кузьмину и спросил его мнение. Тот и слышать не хотел о сохранении Главгаза... Вопрос вынесли на Президиум ЦК партии".

Документы к заседанию готовил новый руководитель ликвидируемого Главгаза Алексей Кортунов.

"Он,— вспоминал ветеран нефтегазовой промышленности Шаген Донгарян,— внес в ЦК КПСС следующие предложения: сохранить Главгаз СССР для успешного выполнения программы газификации страны и передать из ликвидируемого Министерства строительства предприятий нефтяной промышленности в Главгаз СССР все строительно-монтажные организации, строящие магистральные нефте-, газо- и продуктопроводы, то есть создающие общегосударственную систему энергоснабжающих трубопроводов... В ЦК это предложение восприняли негативно, но вынесли на обсуждение Политбюро. При этом Кортунову намекнули, что если он отзовет свое предложение, то сможет уцелеть. Алексей Кириллович предложение не отозвал, а на заседании Политбюро очень аргументированно стал доказывать необходимость его принятия и государственную пользу. Его полностью поддержали член Политбюро Е. А. Фурцева (она, будучи секретарем Московского горкома КПСС, курировала строительство газопровода Ставрополь--Москва и хорошо понимала проблему) и А. И. Микоян. Их аргументы убедили Хрущева".

В итоге 6 декабря 1957 года правительство утвердило новое положение о Главном управлении газовой промышленности при Совете министров СССР. Но самое примечательное заключалось в другом. Мало-помалу начали воссоздаваться и другие министерства и ведомства. Правда, именовались они комитетами, но существо вопроса от этого не менялось. Необходимость в них появилась после того, как оказалось, что совнархозы не оправдали возлагавшихся на них надежд.

Резкий рост производства в первый год их существования не мог компенсировать обнаружившихся недостатков. Справиться с самостийностью совнархозов оказалось совсем не просто, и тот же Главгаз остался без труб, поскольку местное руководство решило использовать их для собственных нужд. А некоторые совнархозы оказались настолько слабы, что не смогли функционировать самостоятельно. Так что в 1962 году Хрущеву пришлось начинать новую перестройку и, объединяя, укрупнять совнархозы. Однако теперь никто уже не верил, что реорганизация поможет справиться с непрекращающимся кризисом.

После смещения Хрущева в 1964 году новое руководство решило ликвидировать совнархозы и восстановить министерства. Началась новая пропагандистская кампания, которая доказывала, что хрущевские детища тормозят развитие промышленности и после их ликвидации станет намного лучше. Вот только того размаха, что проходившая весной 1957 года, эта кампания уже не имела.