В Москве, в Центральном Доме журналиста, прошла церемония вручения одной из самых крупных литературных премий — Пушкинской. Премия, учрежденная Фондом А. Тепфера (Германия), в этом году досталась Владимиру Маканину.
Шестидесятилетний писатель пополнил ряд лауреатов, в котором маститые соседствуют с матерыми: Пушкинскую — за прозу — получали А. Битов, Л. Петрушевская, Ф. Искандер, Саша Соколов, В. Астафьев. Считай, классики. Официальная грамота жюри, сопровождающая премиальные DM40 000, сообщает: Маканин, "начав писать в 60-е годы, сохранил завидную независимость от любой конъюнктуры", а прозе его присущи "живая спонтанность и ясный рационализм".
Очередная награда, вслед за "Букером", присужденным Маканину пару лет назад, догнала писателя, пик популярности которого пришелся на конец 70-х годов. Тогда вместе с Анатолием Кимом и другими авторами он был зачислен в условное "поколение сорокалетних" и в совписовских раскладах значился автором "городской" прозы. Мрачные сюжетные конструкции Маканина, мастеровито изложенные усредненным языком честного аспиранта брежневских времен, и вправду отвечали беспросветным настроениям тогдашней интеллигенции.
После Сорокина и Тарантино гражданственная "чернуха" выглядит литературным памятником, что не мешает ей иметь своих приверженцев, особенно среди пост- и околошестидесятнической литобщественности. Каковы бы ни были художественные достоинства новейшего романа Маканина "Андерграунд", едва ли ему суждено затмить славу ранних текстов автора. Таких, как холодный конструктивистский рассказ "Ключарев и Алимушкин" или экспрессивная повесть "Предтеча", прототипом героя которой был знаменитый целитель Караваев. Эти вещи были и написаны, и прочитаны вовремя.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ