Off Side
Светлана Ромашина и Наталья Ищенко победили в соревнованиях по синхронному плаванию, а специальный корреспондент "Коммерсантъ-BoscoSport" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ исследовал природу их победы и их собственную природу.
Победы от Светланы Ромашиной и Натальи Ищенко, конечно, ждали все. Это их больше всего и беспокоило. Мир может треснуть и расколоться, и не только советский, и не только спортивный мир, а в синхронном плавании и художественной гимнастике мы будем выигрывать всегда. Так ведь все думают. Потому что они все время выигрывают.
Многие пытаются повторить то, что делают наши девушки в синхронном плавании, а не получается даже приблизиться к ним. Испанки заняли второе место и были так счастливы, как будто обошли Ищенко с Ромашиной.
Но обошли они только китаянок, и это было для них и для Испании чудом. Я уверенно говорю, что в день их серебра над всей Испанией было безоблачное небо, потому что вечером специально посмотрел испанские каналы и видел, как сходит с ума от их победы их страна. В этот день она была больше ничьей.
И я видел, как президент их олимпийского комитета подбежал к ним после соревнований, когда они ушли уже под трибуны, покинув яростно наслаждающихся их победой соотечественников в зале, и долго, гораздо дольше, чем должен был бы, обнимал девушек.
Они уже не рассчитывали на это серебро, потому что перед последним танцем были третьими, но все-таки выиграли у китаянок.
А наши девушки рассчитывали на золото и получили его. И не выглядели такими уж счастливыми. Они выглядели скорее уставшими. И их тренер Татьяна Данченко.
Я спросил ее перед тем, как они вышли в микст-зону к журналистам, неужели они так привыкли к победам?
— Да нет,— сказала она,— просто мы озадачены, честно говоря. Наташе сказали, что у нее будут брать допинг-пробу на кровь. Такого раньше не было.
— А врач с вами?
— Да нет у нас врача, у нас массажист за двоих... И мы боимся. Что за анализ? Кто будет делать? Надо, наверное, попробовать успеть вызвать врача из Олимпийской деревни, пока они будут на пресс-конференции. Мы не знаем эту процедуру!
В микст-зоне они говорили обычные слова: про то, что не читали интернет, чтоб не волноваться перед стартами, про то, что вместе уже семь лет и что бесконечно благодарны своему тренеру, без которого ничего бы не вышло...
И тоже не выглядели счастливыми, а перед пресс-конференцией, которая является обязательным условием соревнований, они упали в кресла в небольшой комнатке.
— Ох!..— сказали обе синхронно.
Они сели первый раз за весь день.
— Вот это,— Татьяна Данченко показала на их волосы,— я закалывала своими ручками...
На головах у девушек были необычные, прямо скажем, конструкции: золотисто-красные шишечки, звезды... Волосы были намертво упакованы в прозрачную клейкую оболочку.
— Что это такое? — спросил я Наталью Ищенко.— Чем у вас волосы политы? Какой-то специальный гель?
— А, это? Обычный клей,— сказала она.
Я ужаснулся, представив, как они будут смывать его. Такие жертвы... Никто даже не подозревает, на что они вынуждены идти ради победы... Да это все равно что травма...
— Да не расстраивайтесь, она пошутила! — засмеялась Светлана Ромашина.— Пищевой желатин. Все остальное, что можно смыть, растворяется в воде.
Волонтер принесла им горсть конфет. Ищенко взяла, мгновенно раскрыла одну и надкусила, прежде чем тренер успела вскрикнуть:
— Да не надо! У тебя же еще допинг-контроль!
— А мне можно,— сказала Светлана, жадно доедая вторую.— У меня нет допинг-контроля.
Они, по-моему, были страшно голодны. Волонтер знала, чем их угостить.
— А почему у вас нет? — поинтересовался я.
— А говорят, компьютер выбирает,— пожала плечами Светлана.— Только почему-то все время Наташу на таких соревнованиях. Постоянно.
— Мы эту процедуру не знаем,— повторила тренер.— Поэтому так беспокоимся.
На пресс-конференции к ним было очень мало вопросов. Ведущий держал долгие паузы, ожидая, что журналисты все-таки заинтересуются ими. Потом появились испанки и с ними вся команда, которая еще будет выступать в Aquatics Centre в групповых соревнованиях. Две поднялись к микрофонам, остальные расселись в углу на полу и начали с восторгом ждать вопросов. Но и к испанкам было немного вопросов. Хотя они как раз сильно хотели ответить.
После пресс-конференции перед допинг-контролем я спросил, как это они так понимают друг друга там, в воде, или тем более под водой.
Я отдаю себе отчет в том, что тренировки по восемь-десять часов в день и что семь лет вместе, но и остальные тоже так тренируются. Но почему только у них и на замедленном повторе все так магически синхронно?
— Как понимаем? — переспросила Наталья.— Без слов. Татьяна Евгеньевна ругает нас: "Ну вы хоть иногда говорите что-то!" А мы и так все понимаем.
Я представил себе эти молчаливые ежедневные тренировки по десять часов вниз головой под водой. Стало, между прочим, понятней.
Когда Наталья ушла на допинг-контроль, я сказал Светлане:
— У вас хотя бы не травмоопасный вид спорта.
— Внешне похоже, да...— согласилась она.— Но очень часто рвутся связки. Колени, плечи... На соревнованиях иногда ломают носы. Я одну девушку сама знаю. Наталья Овчинникова, она потом олимпийской чемпионкой в Пекине стала... Вышла из воды после выступления, сняла зажим, и сразу стало понятно, что с носом... Я уж не говорю про пальцы на руках и ногах. Сила удара бывает знаете какой?!
— И чем бьете? — поинтересовался я.
— В основном ногами, конечно,— засмеялась она.— Ну и много другого бывает... Мне в 2010 году операцию на грыжу делали, полгода восстанавливалась...
— А что, на тренировках меньше травм?
— Да, и в самом деле,— опять согласилась она.— Просто на соревнованиях дополнительный мандраж, порезче стараемся все делать...
Я понял, что под водой им лучше не попадаться на глаза.
Ее, она говорит, кинули в московский бассейн с характерным названием "Труд" в шесть лет. Хотели научить плавать. И вот учат до сих пор.
— Правда, в десять лет мне надо было выбирать: или бальные танцы, или синхронное плавание,— говорит она.— И я бы выбрала бальные. Но теперь я счастлива, что у меня не очень хороший партнер был и я выбрала плавание.
А в 2005-м стала тренироваться с Наташей.
Наташа оказалась более хорошим партнером.
— Интересно, вы и в Олимпийской деревне живете вместе?
Ответ значил больше, чем она думала.
— Конечно,— подтвердила Светлана.— Нам предлагали поодиночке, но мы не стали, нам скучно. Две кровати в комнате...
Не такие уж большие это комнаты, я видел.
То есть вдвоем им не скучно. А что не скучно? Молчать? Просто находиться вместе?
Ведь если бы они могли обходиться друг без друга, то уж точно не поселились бы в одном номере. Конечно, разъехались бы с облегчением. Журналистам можно много рассказывать про понимание без слов, но проверяются эти слова, когда выясняешь про один такой номер.
— Бывает, конечно, какое-нибудь недоразумение иногда,— продолжила она.— Но для спортсмена главное — терпение. Все понимают, для чего работают. Крайняя мера — можем не разговаривать.
Какая же она крайняя, хотел спросить я, когда вы и так по десять часов в день не разговариваете!
— Никак не пойму, почему вы совершенно не выглядите счастливыми,— сказал я.
— Голова очень болит от этих шишечек! — неожиданно призналась Светлана — И зудит! Знаете, как это, когда шпилька стоит прямо в голову? И так пять часов подряд!
Она показала на свои золотисто-красные украшения. На шишечки.
А так красиво выглядело.
— А когда начнем снимать, даже не знаю! — с какой-то обидой сказала Светлана.
Я еще спрашивал ее, не слишком ли они накрашены перед стартом, а она убеждала, что их, наоборот, перед соревнованиями проверяют и на накрашенность тоже: чтобы краска не выходила за некие пределы лица... И что татуировки тоже надо закрашивать, и что у нее есть одна, "на боку", как она выразилась.
— Очень хотелось. Сама не знаю почему,— сказала девушка.— Неделю не спала! Пришла в салон, перелистала все их альбомы, и мне больше всех орхидея понравилась. Меня спрашивали потом, почему не ромашка. Я же Ромашина, меня так и зовут: Ромашка. Но я не хотела, чтобы было так банально... А у Натальи нет татуировки. Она вообще такая спокойная, терпеливая, слез ее не увидишь никогда...
Значит, слезы Светланы увидеть можно, решил я.
— А я не понимаю,— сразу подтвердила она,— как это все можно держать в себе!
На этих словах она в сердцах сорвала наклейку с бутылки с водой.
— Я правда не знаю, что у нее творится внутри,— вздохнула Светлана.— Иногда мне кажется, что тоже полыхает все...
— Вы с ней целую огромную жизнь уже прожили вместе и не знаете, что творится у нее внутри? — не поверил я.
— Очень хочется пить и есть,— ответила она.
Тут она не выдержала и начала одну за другой выковыривать эти ненавистные шпильки из своей головы.
По-моему, она все время, пока разговаривала со мной, только об этом и думала.
Мне казалось, шпильки засели намертво. Но она поддевала одну другой и тащила, тащила... Я думал, они уйдут только вместе с волосами... Но она уже держала в руке штук десять.
Потом и этот колпачок, эту шишечку выдрала. Под ней оказались скрученные в жгут волосы. У нее были красивые длинные волосы. Но только не сейчас.
Через четверть часа дело дошло и до второй шишечки. По-моему, у нее на глазах выступили слезы. Но она отчаянно сражалась со шпильками...
— Ну ладно, хватит! — сказала тренер.
Но слова, оказывается, эти были адресованы не Светлане Ромашиной. Тренер подошла к своей сумке и достала из нее небольшую металлическую фляжечку.
— Будете коньяк?.. А я буду.
На нее с неожиданным одобрением посмотрел сидевший рядом допинг-офицер и поощрительно улыбнулся ей. Он понимал толк в допинге. Но ему она не предложила. Он был на работе. А она свою сделала.
И прежде чем произвести краткий глоток, Татьяна Данченко сказала:
— Нам много не надо. Нам только две золотые медали нужны (финал в группах — 10 августа.— А. К.)...
И осмотрелась по сторонам, кивнула всем и закончила:
— Ну, за Россию, е-мое!