Завершился Каннский кинофестиваль
В воскресенье вечером председатель жюри Мартин Скорсезе, сам за день до этого награжденный французским орденом Почетного Легиона, вручил Золотую пальмовую ветвь режиссеру греческого фильма "Вечность и день" Тео Ангелопулосу. Гран-при жюри, второй по значению в каннской иерархии, присужден итальянской картине Роберто Бениньи "Жизнь прекрасна". 51-й Каннский фестиваль стал достоянием истории.
Решение каннского жюри настолько абсурдно и необоснованно, что вызывает самые парадоксальные предположения. Одно из них высказывалось еще за два дня до окончания фестиваля. Всем известны итальянские корни Скорсезе. Однако они сработали, очевидно, только на второй приз. Зато спешно обнаружились еще и "греческие связи" знаменитого американца, недаром, мол, экранизировавшего греческий роман "Последнее искушение Христа". Иначе трудно объяснить, почему жюри, находившееся, судя по всему, под полным влиянием Скорсезе, столь высоко оценило самый неудачный фильм некогда хорошего режиссера Тео Ангелопулоса.
На самом деле решения жюри отражают общую ориентацию Каннского фестиваля на старых "проверенных" мастеров, многие из которых закоснели в своем безжизненном академизме. Правда, конкурсная программа этого года включала несколько хороших фильмов и два-три выдающихся, то есть выходящих за привычные каноны, фестивальных шлягера. Таковы "Идиоты" Ларса фон Триера, такова "Дыра" Цай Минь Льяна, таков в известном смысле и фильм Алексея Германа "Хрусталев, машину!". Но ни один из них призов не снискал (если не считать неофициального приза критики — ФИПРЕССИ — для "Дыры").
До последнего момента циркулировали слухи о том, что Германа, фильм которого большинством здесь воспринят не был, все же чем-то наградят. Об этом писала французская пресса, а "Фигаро" дала весьма доброжелательную рецензию. Однако правильно сказала финская журналистка — поклонница "Хрусталева": этой экстраординарной картине нельзя присуждать утешительный приз, нужно или давать Золотую пальмовую ветвь, или не давать ничего. Герман и его группа отказались прийти на церемонию закрытия, и, по сути, со дня премьеры фильма их никто не видел.
Дело, впрочем, не только в Германе. Почти во всех решениях жюри обнаруживалась доходящая до нелепости странность. Ветеран Джон Бурман получил приз за режиссуру фильма "Генерал", где самое заурядное — это как раз режиссура. Приз жюри поделили между другим ветераном, французом Клодом Миллером ("Прогулка с классом"), и датчанином Томасом Винтербергом ("Семейный праздник"; кость, брошенная "молодежи"). Поскольку было подчеркнуто, что этот приз жюри присуждало с особой любовью, следует предположить, что его членам ближе всего тема родительских преступлений (в одном случае инцест, в другом еще хуже).
Разумеется, жюри не смогло полностью проигнорировать мнение публики и обойти наиболее зрелищные фильмы. Прежде всего "Жизнь прекрасна" Роберто Бениньи, который разыграл настоящий экранный водевиль... в концлагере, а потом повторил его на сцене фестивального дворца. Под громовые овации зала итальянский комик валялся в ногах у Скорсезе со слезами благодарности. С криком "Бон джорно, принчипесса!" ("Здравствуй, принцесса"), подобно своему киногерою, бросался на дорого одетых красоток — новое "лицо" фирмы "Л`Ореаль" — Энди Макдауэлл, например, или на ведущую церемонии Изабель Юппер, затем на Вайнону Райдер и возвышающуюся над маленьким Бениньи "космическую женщину" Сигурни Уивер.
Адекватно были восприняты залом актерские награды — Питеру Муллену (из фильма Кена Лоуча "Меня зовут Джо"), к изумлению Скорсезе вышедшему на сцену в шотландской юбке, и двум француженкам — Элоди Буше и Наташе Ренье, очень мило сыгравшим девушек-"лимитчиц" в картине Эрика Зонка "Мечты ангелов".
Золотая пальмовая ветвь Ангелопулосу не вызвала бурных протестов, скорее, вежливое равнодушие. "Греческий Вендерс" вот уже четверть века считается одной из "священных коров" интеллектуального кино, к тому же, с политическим мэссажем. Из фильма в фильм он оплакивает трудную судьбу эмигрантов, беженцев, особенно детей. Параллельно он размышляет о трудной судьбе художника в современном мире, насыщает свои картины саморефлексиями. В последние годы сценарии ему пишет Тонино Гуэрра, у него играют звезды интеллектуального кино — Марчелло Мастроянни, Жанна Моро, Харви Кейтель, а теперь — Бруно Ганс, один из вендерсовских "ангелов".
Как при таком благородном раскладе признать, что фильмы эти становятся все хуже и хуже, а последний удачный — "Пейзаж в тумане" — появился лет десять назад? "Вечность и день" содержит все, что нужно для успеха: умирающего писателя, албанского мальчика-беженца, приморские пейзажи в Салониках, бродячих музыкантов и даже революционный красный флаг. Все выспренно, фальшиво, вторично, литературно, претенциозно. Можно множить эпитеты, но зачем, раз фильм увенчан высшей наградой, которую жаждут получить все режиссеры мира.
Кроме американцев, которые к ней относительно равнодушны. В этом году в конкурсе от США участвовали сравнительно малобюджетные картины, две из них — "Генри Фул" Хола Хартли и "Бархатная золотая жила" Тодда Хэйнса — даже были отмечены поощрительными призами. Но главный американо-каннский сюжет разыгрывался вне конкурса. "Она больше, чем этот отель" — эта реклама "Годзиллы" красовалась в течение всего фестиваля над гостиницей "Карлтон", грозя раздавить ее вместе с поселившимися там звездами. Была выпущена даже специальная открытка с видом разрушенного "Карлтона".
Отношения Канна с Голливудом полны смешанных чувств любви-ненависти. Из противоречивости этих чувств и родился "казус Ангелопулоса". Жюри решило поощрить кино: а) европейское; б) некоммерческое, в) "прогрессивное". И выбрало самый старомодный и убогий его вариант.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ