Здраво рассудив, что сезон отпусков располагает к детективу, и самое время читать криминальный «нуар» под ярким солнцем, в издательстве «Урбино» решили выпустить цикл детективных романов поляка Марека Краевского о львовском сыщике комиссаре Попельском на украинском языке. Первый из них — «Голова Минотавра» — уже поступил в продажу, на очереди еще две книги — «Эринии» и «Числа Харона». А заключительный роман цикла — «Реки Аида», как стало известно ИННЕ БУЛКИНОЙ, появится в начале сентября — к очередному Львовскому книжному форуму.
Лауреат премии «Труп в шкафу» за лучший польский детектив и автор самого известного польского «черного романа» «Смерть в Бреслау» Марек Краевский — классический филолог по образованию. Писателя нередко называют «польским Акуниным», но с россиянином детективы поляка связывает только приставка «ретро». Герои Краевского менее всего похожи на детектива-джентльмена, это пожилые брутальные дядьки, обжоры и пьяницы — что вроцлавский немец Мокк, ведущий расследование в Бреслау, что львовский поляк Попельский. Похоже, Краевский списал своих персонажей с жовиального грешника, сыгранного Филиппом Нуаре в популярной французской комедии «Откройте, полиция». Сейчас детективу положено быть интеллектуальным, а значит, у героя должна быть некая странность. И тут латинист Краевский воспользовался рецептами Эко и Борхеса. Его персонажам присуща любовь к мертвым языкам и нехрестоматийным античным авторам — прогуливаясь по злачным местам, они обмениваются сентенциями и древнегреческими стихами. Впрочем, полицейских комиссаров Мокка и Попельского объединяет не только академическая ученость, оба они — «свои среди чужих и чужие среди своих»: Мокк — немец, ищущий преступников в польских районах Вроцлава-Бреслау, а поляк Попельский расследует убийства в еврейских кварталах Львова. В «Голове Минотавра» сыщики единственный раз действуют вместе — след совершенного в Бреслау преступления ведет во Львов.
Как всякий добротный детективщик, Марек Краевский прежде всего бытописатель, и его ретардации (обязательные для подобного рода сюжетов задержки и торможения) — это городские подробности: топография, гастрономия, архитектура. Критики иногда упрекают автора в том, что он излишне загромождает тесное романное пространство деталями, но эти критики — не львовяне. Впрочем, чтобы замедлить действие, подогрев тем самым интригу, писатель применяет и фирменный прием — пожилого комиссара периодически настигают эпилептические припадки, во время которых ему приходят «видения», увы, неизменно уводящие героя в сторону от разгадки. Но и это — условие жанра: как в классических детективах неверные версии обычно подсказывают проницательному сыщику его простоватые помощники, так и «вещие сны» Попельского исполняют для него роль своеобразного доктора Ватсона.
Вообще, в «Голове Минотавра» многое напоминает о модном в предвоенной Европе венском докторе Фрейде. Главный злодей — маньяк, охотящийся на девственниц, что вносит в достаточно кровавый сюжет еще и щепотку пикантности. Все это балансирует на грани трэша, а иногда даже переходит эту грань, хотя читатель, в общем, готов простить автору некоторые вкусовые промахи. Ведь эти ностальгические романы спасает даже не львовский сантимент, но ощущение обреченности европейского мира, хрупкости его театрального уюта. Парадокс в том, что обычно в детективах сыщик опережает читателя, который до последней минуты не догадывается о развязке. А тут мы наперед знаем главное: не важно, чем именно кончится эта городская история, сердце сдавливает от осознания — на страницах книги завершается беззаботная и аристократическая история этого города. Всего через несколько лет начнется война, и здешний церемонный уют будет разрушен.