Вступление. Про патриотизм и историю
Опять пришла Олимпиада
И мы решили, бросив страх,
Что описать ее бы надо
Совсем не в прозе, а в стихах.
Она (Олимпиада, в смысле)
У человека будит мысли
О том, что может он легко
Бежать, и — прыгать далеко,
Что можно плыть быстрей француза,
Что можно ловким, справа, в пузо
Ударом завалить бельгийца,
Чтоб с гордой мордой олимпийца
Стоять потом на пьедестале
И думать: "Как же вы достали,
Те, кто твердил мне вслед сердито,
Что лузер я и быть мне битым!"
Олимпиада для народа —
Отдушина. В четыре года
Один лишь раз на две недели
Готовы мы на самом деле,
Не по указке с вышины,
Быть патриотами страны,
В которой трудно жить порою,
Но есть пока еще герои!
Проблема эта, как ни странно,
Не только наша. В прочих странах
При развитом капитализме
Нуждаются в патриотизме,
В любви своих сынов к себе.
Готовность умереть в борьбе
За Родину равна почти
Нулю. Ну, или ноль пяти
Десятых одного процента.
И прачки и интеллигенты
Хотят лишь с маслом хлеб жевать,
При звуках гимна не вставать,
Порой не знают, бедолаги,
Как выглядят родные флаги
И вопрошают у мамаш:
"Вот этот, синий, в звездах — наш?"
А мать им отвечает: "Брось-ка!
Наш — вон, красивенький, в полоску!
Ой, нет! Не этот... Дорогой,
Наш — вон, в полоску, но другой!"
В давно ушедшие века
Легко решалось это дело.
Война! Врага разит рука
И рубят топоры умело,
Вот — враг разбит, повержен враг,
Над башней гордо вьется флаг,
И знают трезвый и алкаш,
Что этот флаг, конечно, наш,
Ведь это мы врага разбили,
Повергли наземь, победили,
И наша армия сильна,
И наша музыка слышна,
Нас любят женщины взаимно
Под звуки нашего же гимна,
И мы на бой опять готовы,
Коль позовет труба нас снова.
Под сердца гордое биенье
Патриотизма продвиженье
С войной — оно попроще будет.
Но на войне же гибнут люди...
А мертвому его страна
Уже не больно-то нужна,
Звук барабана, как ни странно,
Покойникам — по барабану.
Решили греки: думать надо!
И после думанья они
Собрались на Олимпиаду,
Как мы, примерно, в эти дни,
Чтоб мог увидеть каждый зритель,
Кто триумфант и победитель,
А кто надежды облажал,
Сто тридцать пятым прибежал,
Намного ближе прыгнул тех,
Кого по праву ждал успех,
Кому венок лавровый дали,
Кому повесили медали,
Кому страна сказала: "Да,
Теперь я, брат, тобой горда!
Ты — человечище! Ты — глыба!
А враг — пускай молчит, как рыба,
Ведь будь бы дело на войне,
Он не вернулся бы к жене.
Он — жив, ты — победил и горд!"
За этим и придуман спорт,
Чтоб род повсюду человечий
Сражаться мог, но без увечий
И крепостных не руша стен.
Тут некто Пьер де Кубертен
В сию на ум пришел минуту.
Не просто так, не "почему-то",
Нет! Просто Пьер-аристократ
Решил сто лет тому назад,
Что надо! Всей планете надо
Опять собрать Олимпиаду,
Про войны на чуть-чуть забыть,
А если морду и набить
Друг дружке, честно, для забавы,
То — для величия державы,
Не из коварства-злобы-мести,
По своду джентльменской чести,
А чтоб побитый, например,
Сказал: "Благодарю вас, сэр,
Что в ходе зрелищного боя
Вы одержали надо мною
Победу честно и красиво.
Я побежден, но я — счастливый!"
Пусть бьются тысячи сердец
На деле, а не на бумаге,
И связка из пяти колец
Собою украшает флаги,
Пусть вьется лента, а на ней:
"Быстрее! Выше! И — Сильней!"
Так все придумал Кубертен...
Но почему же окончанье
Его фамилии на "тен"
Занозой тормозит вниманье?
Вы можете меня повесить,
Но память у поэтов есть!
"Тен" по-английски значит "десять",
Не "три", не "восемь" и не "шесть"!