В Дагестане районный суд осудил сотрудника полиции за избиение подростка. Почему это большая победа и какое отношение к делу имеет новый закон об НКО, разбирался "Огонек"
20 июля 2010 года в 17 часов в дом Ахмедовых в селе Хотода пришли два полицейских. Они забрали 14-летнего Махмуда Ахмедова — родители парня были на работе, а на вопрос 85-летнего деда Курбана, куда забирают парня, полицейский Магомедов ответил: "Не твое дело". Махмуда начали бить уже в полицейской машине. Оказалось, что его подозревают в краже строительных инструментов у жителя села. В здании ОВД в селе Хебда Шамильского района его продолжали бить. Участковый требовал, чтобы мальчик признался, что украл электродрель и спрятал ее в тумбочке.
Из рассказа Махмуда Ахмедова, который приводит правозащитный центр "Мемориал": "Меня завели в какую-то комнату, полностью железную. Сотрудников было трое: те двое, что меня задерживали (участковый и второй, полненький), и еще какой-то посторонний мужчина. Этот посторонний держал мне руки за спиной. Участковый сперва дубинкой ударил по груди, а потом три раза по голове. Он попал по уху, было очень больно... Потом полненький милиционер стал избивать меня деревянной дощечкой по телу. Заламывали пальцы, взяли ножницы и стали пугать, что отрежут пальцы... Потом они сказали: "Надо по ногам ударить, чтобы не ушел отсюда". И стали бить по коленям и голени. По сердцу тоже били. Заставляли вытягивать руки вперед и били дубинкой по рукам. Взяли отпечатки пальцев, но ничего не записывали, просто били и говорили, что я украл. Били долго, почти всю ночь. В конце они стали стричь мне ножницами волосы, говорили, что барана стригут, и смеялись. Потом меня привели в комнату, где были двое парней из нашего села. Они взрослые, их тоже подозревали в том, что они украли эти инструменты. Меня заставили перед ними сказать, что я украл. Я сказал, и их отпустили. Потом меня посадили на стул. Так я сидел до утра. Кушать и воды не давали".
Отец мальчика, Хирамагомед Ахмедов, обратился к своему двоюродному брату, начальнику ГИБДД Шамильского района, чей кабинет располагается на втором этаже здания ОВД. Начальник ГИБДД спустился на первый этаж и, увидев племянника, сообщил коллеге, что это его племянник. Тот растерялся и ответил: "Если бы я знал, что это твоего двоюродного брата сын, я бы не дал его избить". После этого мальчика отпустили домой — без обвинений и без извинений.
По дороге Махмуду стало плохо, началась рвота, отец с трудом довел его до больничной палаты. А тем временем участковый в присутствии прокурора кричал на мать мальчика Айшат Гусейнову: "Иди, жалуйся куда хочешь!" Айшат пыталась с ним спорить, но в ответ слышала: "Мне наплевать".
Отец и мать мальчика — инвалиды 2-й группы (мать страдает эпилепсией, отец — слабослышащий). В семье шестеро детей, Махмуд — старший. Это те самые бесправные и социально незащищенные люди, которые всегда остаются один на один с бедой. Если бы дело об избиении Махмуда не взял под контроль правозащитный центр "Мемориал", у этой истории был бы плохой конец. Никто не был бы наказан — в Дагестане силовики всегда правы. А униженные подростки в будущем превращаются в злых и жестоких мужчин.
Но "Мемориал" оказал семье юридическую помощь, нанял адвоката и два года следил за этим делом. 12 июля 2012 года в суде селения Хебда Шамильского района огласили приговор по делу о пытках Махмуда Ахмедова. Полицейский Магомед Магомедов, обвинявшийся по статье 286 (превышение должностных полномочий) УК РФ, осужден на 3 года лишения свободы в колонии общего режима с лишением права занимать определенные должности сроком до 3 лет. Дело еще двух полицейских, пытавших подростка 20 июля 2010 года, Магомедалиева и Нурудинова, выделено в отдельное производство.
В "Мемориале" приговор Магомедову считают большой победой — в условиях Дагестана, где люди исчезают бесследно, а по факту избиений далеко не всегда возбуждают уголовные дела, это не просто победа, это, возможно, прецедент.
И вот эта правозащитная организация, которая по новому закону об НКО превращается в "иностранного агента", спасает российских детей от полицейского произвола. Другая правозащитная организация, "Комитет против пыток", борется с применением пыток в Чечне — там, где правозащитники уже давно не живут и не работают. Еще одна организация, "Гражданское содействие", помогает беженцам и в сотрудничестве с "Мемориалом" предоставляет им бесплатные юридические консультации — они открыли в России 49 пунктов юридической консультации. А еще защищает трудовых мигрантов, которые часто бесправны и унижены. Другими словами — спасает наше общество от фашизма. И вот теперь все эти организации и люди, в них работающие, становятся "иностранными агентами".
"В связи с этим законом, конечно, усилится гнет проверок, но нас пугает не это,— говорит сотрудница "Мемориала" Юлия Климова.— Мы и так постоянно проходим финансовые проверки и аудиты. Одной-двумя больше — не думаю, что это проблема. Но дело ведь в самом словосочетании "иностранные агенты". Мы ими не являемся и называться так не можем. Мы работаем на благо граждан РФ и ни в коей мере в своей деятельности не зависим от грантодателей".
Они — российские граждане. Они любят свою страну. Просто в этой стране не принято давать деньги на правозащитную деятельность. Поэтому они берут ее там, где их дают. Там, где развитие общества достиго того уровня, когда не жалко "своих" денег на "чужих", брошенных, детей, на бездомных собак, на международные проекты по борьбе с бедностью или нарушениями прав личности во всем мире.
И я понимаю, почему эти люди не хотят быть "иностранными агентами". Это отдает нафталином. Это привет из плохо пахнущего совка. И это оскорбительно. Поэтому Московская Хельсинкская группа прекращает брать иностранные гранты, а значит, наши граждане лишаются существенной поддержки этой старейшей правозащитной организации. "Комитет против пыток" намерен судиться с авторами законопроекта и, скорее всего, проиграет, потому что этот законопроект спущен вертикалью, а вовсе не родился в недрах Госдумы. "Мемориал" пока в раздумьях, но если от иностранной помощи откажется и "Мемориал", значит, у таких подростков, как Махмуд Ахмедов, больше не будет права на адвоката, защиту и справедливость.
В таком случае депутаты должны предложить обществу замену. Например, они могут сами ездить в Дагестан и Чечню вахтовым методом. Только даже если этот фантастический сценарий осуществится, это будет неполноценная замена. Я видела, как путешествуют наши депутаты и как — правозащитники. Там, где одних принимают в резиденциях с накрытыми столами, в сопровождении джипов охраны, другие спят в подвалах и палатках, открытые всем угрозам. Поэтому одни всегда в порядке, а других не успеваем хоронить.
Только одно чувство преследует меня все эти дни. Очень стыдно.