Под занавес сезона Большой театр показал серию из пяти "Дочерей фараона" — трехактного блокбастера, вернувшегося на Основную сцену после реконструкции исторического здания. Новых членов фараоновой семьи изучала ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Возобновление балет
"Дочь фараона" — вольная реконструкция исчезнувшего спектакля Мариуса Петипа, сделанная в 2000 году знатоком балетной старины Пьером Лакоттом по заказу Большого — одно из главных достижений театра за постсоветский период. За свою недолгую жизнь спектакль пережил и успех, и гонения, по разным причинам неоднократно выпадал из афиши и неизменно возобновлялся. Последний раз прошел в Кремлевском дворце в октябре 2010 года. Для возвращения на историческую сцену "Дочь" готовили целый месяц. Из Франции приехал ее создатель Лакотт с ассистенткой Анн Сальмон. Чистили мизансцены, стругали кордебалет, подготовили много солистов всех рангов — благо в трехчасовом балете немало ролей и вариаций. В итоге предъявили публике пять спектаклей с разными составами исполнителей.
Корреспондент "Ъ" посмотрела третью и четвертую "Дочь" — с теми ведущими солистами, которых еще не видела в этом балете. И качественных улучшений в спектакле не обнаружила. Кордебалет по-прежнему небрежен в своей центральной сцене — "Охоте": зигзагом ломаются линии, не синхронны прыжки, гибкостью бетона отличается корпус, глубокие растяжки обертасов сократились до полуприседаний и — о ужас! — в банальных па-де-ша почти у всех артисток недотянуты колени. Вообще-то в рецензии подобные замечания неуместны — при нормальной муштре качественная труппа (а в Большом она весьма приличного качества) не проявила бы подобной расхлябанности. Но, похоже, тут правил бал своевольный кордебалет, а не репетиторы.
Впрочем, пожалуй, и те и другие так и не поняли специфики ценного эксклюзива. Не оценили тонкого шарма этой совсем не русской классики с ее перепадами темпов и демонстративной точностью, грациозную наивность слегка утрированной — в духе немого кино — пантомимы. Уже сейчас утрачены важные мизансцены (в частности, в сцене побега фараоновой дочери из-под венца, когда ее верная служанка, готовая пожертвовать жизнью за госпожу, сама накидывает на себя фату); в игровых эпизодах артисты словно не видят друг друга, отрабатывая "разговоры руками" так поспешно и формально, будто актерство — это всего лишь передышка в тяжком госэкзамене по классике.
Такой школярской инфантильностью отличаются оба Таора — молодые солисты Артем Овчаренко и Денис Родькин, примечательные главным образом тем, что первый пару лет назад сбежал от своего педагога Николая Цискаридзе, а второй — его нынешний ученик. Следы педагогической суровости знаменитого артиста можно обнаружить в сценической зажатости обоих танцовщиков, всецело поглощенных собственными стопами, коленями, позициями и пируэтами. Пожалуй, более влюбленным и более мастеровитым в дуэтах выглядел артист Родькин, зато у артиста Овчаренко лучше вышли перекидные jete и двойные assemble в вариации второго акта.
Их партнерши чувствовали себя увереннее. Евгения Образцова, кавалером которой был Денис Родькин, имеет репутацию специалистки по французской классике: именно на нее шесть лет назад Пьер Лакотт поставил партию Ундины в одноименном балете Мариинского театра. Однако в Большом петербурженка "омосквичилась" за один сезон: ее точные ножки стали более рыхлыми, контрасты французской техники нивелировались, а той лучезарной приветливой кротости, которой ей хватило для партии Ундины, оказалось вовсе недостаточно для роли своенравной фараонши. Актерское мастерство подвело и Екатерину Крысанову: в счастье и несчастье она вздымала бровки и кривила губки, будто втайне страдала от зубной боли, а партнера замечала лишь тогда, когда он "притирал" ее в пируэтах. Фуэте она рванула излишне нервно, уступив в заочном соревновании уравновешенной балерине Образцовой. В прыжковых разделах партии, напротив, смотрелась выигрышнее, однако обе примы проиграли на этом поле своим служанкам Рамзеям — Кристине Кретовой и Анастасии Сташкевич.
Как и до возобновления, главными в "Дочери фараона" оказались исполнители второстепенных партий. Отлично станцевали "реки" в подводном царстве; сохранил форму и силы в анафемски трудной, подлинной старинной вариации из pas de six участник первой постановки Денис Медведев; удивил колоссальным прыжком, прекрасными пропорциями и высоким ростом новый Рыбак — Артемий Беляков, заставив задуматься, сколько же в этой бездонной труппе скрывается потенциальных принцев. Словом, "Дочь фараона" — спектакль старинный не только по форме, но и по духу: это балетоманское зрелище, в котором можно разглядеть всю подноготную труппы, открывая в ней новые и новые дарования. Одно из них, Ольга Смирнова, танцевала пятую "Дочь фараона", на которую выносливости балетного обозревателя "Ъ" уже не хватило.