Статью "клевета" могут вернуть в Уголовный кодекс. Соответствующие поправки внес в Госдуму замглавы комитета по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн. Он обсудил ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
— Еще и Павел Крашенинников предлагает, вы с ним как-то вместе это сделали?
— Да, это наша общая поправка, не только Крашенинников, авторами поправки являются несколько депутатов: это Ирина Яровая, председатель Комитета по безопасности противодействию коррупции, Дмитрий Вяткин.
— Аргументируйте, пожалуйста, почему необходимо, на ваш взгляд ее вернуть? Она ж только недавно совсем была взята.
— Да, менее года тому назад состав был декриминализирован. Но, хочу сказать, что я и тогда считал, что это неправильно, потому что в уголовных кодексах практически всех стран мира этот состав присутствует. Ну а в условиях российской действительности, когда никто не отвечает за свои слова, — и такой репутационной практики у нас нет. Декриминализация состава за клевету повлечет за собой только рост хаотичного абсолютно огульного охаивания людей. Это неправильно, именно по этой причине мы предлагаем все-таки вернуть состав на место.
— Когда Дмитрий Медведев предлагал эту статью декриминализировать, он говорил о необходимости либерализации общественной жизни. Сейчас нет этого запроса на ваш взгляд уже? Или не получилось это сделать?
— Либерализация – дело хорошее. Но далеко не всегда она оправдана, по крайней мере, не по каждому составу. И абстрагируясь от конкретной темы по клевете, я вам скажу, что мы сегодня совершили, на мой взгляд, неразумную вещь. Например, мы ужесточили, говоря об общей либерализации, ответственность для тех, кто совершает преступления в отношении несовершеннолетних. Это правильно и нужно, но у нас сегодня получается, что педофил, получает срок больший и с более жесткими условиями содержания, чем убийца. При всей моей ненависти к педофилам, тем не менее, убийство явно преступление более тяжкое.
— Это понятно, но я сейчас все-таки хотел бы о клевете. Мы с вами некоторое время назад как раз в эфире беседовали, когда вы рассказывали про историю "Новой газеты" и Бастрыкина?
— Помню.
— Можно было бы вас сейчас обвинить в клевете, допустим, на Бастрыкина.
— Каким образом?
— Вы же рассказывали, что вы знали о том, как происходил этот разговор. А потом оказалось, что там непонятно, то ли был лес, то ли не был лес.
— Не соглашусь с вами. Для меня это непонятно. Я по-прежнему убежден в том, что было все ровно, как описывалось мои коллегой.
— Вы не ожидаете, что увеличится количество дел, связанных с клеветой?
— Нет, я не ожидаю. Более того, вы привели конкретный пример, я вам на конкретном примере покажу. Это принципиальная вещь, есть существенная разница между уголовным составом за политические преступления и защитой чести и достоинства в гражданском судопроизводстве.
Вот тот пример, который вы приводите: если предположить, что третьим участником нашей беседы будет Александр Иванович Бастрыкин, то перспективы добиться возбуждения в отношении меня дела за клевету у него нет ни на йоту по одной причине: для этого необходимо установить заведомость. Что я заявляю те или иные вещи и заранее заведомо осознаю, что они не соответствуют действительности, а я этого не только не осознаю, но продолжаю настаивать, что в лесу было ровно так, как я все рассказывал.
— Понятно. Но просто многие говорят, что такие статьи могут использовать люди различные в своих интересах. Как поставить какой-то барьер?
— Любой состав, любую статью могут использовать люди различные в своих интересах. Мы такой барьер не поставим никогда. Но предвосхищая ваш вопрос, учитывая, что журналисты, задают, как правило, его: "Может ли использоваться введение этого состава, как инструмент в борьбе с оппозицией?". Отвечу, что сегодня для борьбы с оппозицией у государства достаточно инструментариев. И, кроме того, отмечу, что закон не имеет обратной силы, поэтому в случае, если наши поправки будут поддержаны, то под действие этой статьи Уголовного кодекса будут подпадать только те события, которые произойдут уже после вступления их в силу. То есть все, что делает оппозиция, грубо говоря, сегодня, под состав не подпадет. А к моменту, когда заработает статья, надо соизмерять, что ты говоришь и отвечать за свои слова.
— Вот как раз вопрос по работе. Я бы хотел вас спросить, что конкретно вы предлагаете по размерам штрафа, по тюремному заключению?
— У меня нет под рукой законопроекта…
— Хотя бы это намного от старых стандартов отличается?
— Не существенно. Но мы расширяем квалификацию. То есть, если в предыдущем составе в прежней редакции 129 статьи Уголовного кодекса было всего-навсего три части, то сегодня мы предлагаем уже пять. В частности, мы расширяем клеветические измышления, когда они сопряжены с обвинением, как сказано у нас в законопроекте, вызывающим омерзение или преступления сексуального характера. Учитывая определенную специфику интернет-пространства к такого рода вещам, достаточно актуально.
Что касается санкций. Максимальная санкция по этому составу предусматривает до пяти лет лишения свободы, но это только при квалифицирующих признаках. То есть просто клевета как таковая не может наказываться столь сурово, здесь речь идет только о клевете, если она сопряжена с использованием лицом своего должностного положения, то есть таким образом это явно не касается оппозиции, а, скорее, наоборот касается представителей власти.
По практике, как работала статья раньше: реальные сроки наказания назначались очень редко. Я думаю, что и в нашем случае при поддержке этой статьи реальные сроки тоже будут назначаться крайне редко. Как правило, суд, вынося решение, будет избирать иные способы наказания, как штраф. В первую очередь, я думаю, что это будет штраф.
— Спасибо. Забавно, что вы мне все время отвечаете про оппозицию, хотя я вас как раз про оппозицию не спрашиваю…
— Дело в том, что вы за последние полчаса примерно девятый журналист, который звонит мне за комментариями. Восемь наших с вами коллег, звонящие до вас, задавали мне ровно этот вопрос. Я решил сэкономить ваше время.
— Мне приятно, что я более оригинален, чем мои коллеги. Спасибо.
— Видимо, это связано с профессионализмом издания. Спасибо вам.