Татьяна Проскурникова, доктор искусствоведения, член международного жюри: премия сохраняет камерный характер
— Премия лишь фиксирует положение вещей или она способна дать толчок развитию европейского театра?
— Большая премия, конечно, только фиксирует бесспорные заслуги. Но малая, "за новую реальность", все-таки позволяет выделить первых среди равных и подчеркнуть внимание жюри к каким-то определенным эстетическим поискам. Ее учреждение было очень разумным шагом. И имена первых ее лауреатов Анатолия Васильева и Эймунтаса Някрошюса доказывают, насколько весомой сразу стала вторая номинация.
— Не кажется ли вам, что у нас в стране есть столь крупные режиссеры, что они могли бы претендовать на "большую" премию? Но их недостаточно хорошо знают на Западе.
— Несмотря на общеевропейский статус премии, она сохраняет довольно камерный характер. В ней присутствует, так сказать, средиземноморский центризм. Хотя ареал премии захватывает еще англоязычный и немецкий театр. Но северная и восточная Европа повисают в воздухе. Так что причина не только в том, что наши крупные режиссеры плохо известны. Например, Бергмана даже не рассматривают в качестве претендента. Что касается наших... Вот Лев Додин, вроде бы хорошо знакомое Европе имя. Но когда его предлагаешь, члены жюри делают большие глаза.
— И все-таки, есть ли, судя по настроениям жюри, надежда что ареал премии все-таки расширится до границ всей Европы, так сказать, от Атлантики до Урала?
— Надежда, конечно, есть. Восточную Европу необходимо включить в поле зрения общеевропейского театра. И освободить этот процесс от привкуса политической конъюнктуры. Но для этого надо много работать.