Ставьте что хотите и давайте ставить другим
Московская городская дума приняла в первом чтении закон "О порядке возведения в городе Москве произведений монументально-декоративного искусства" городского значения. Со времен ленинского плана монументальной пропаганды, регламентировавшего не порядок возведения памятников, а список лиц, подлежавших увековечиванию, это первый документ по постановке памятников в России. При советской власти проблема мало кого волновала. Но в свободной России ситуация вокруг монументов оказалась столь конфликтной, что привела к появлению закона.
Всего со времен падения СССР в Москве поставлено девять памятников. Николая II взорвали. Остались Есенин, Высоцкий и Кирилл с Мефодием на бульварах, Блок на улице Алексея Толстого, Достоевский у библиотеки, Жуков у Исторического музея и Петр. Несмотря на то что народ все подобрался достойный, три из восьми монументов оказались общественно конфликтными. Не говорю уже о взорванном императоре. Конный Жуков работы А. Клыкова возмутил общественность низкохудожественными формами кобылы и отсутствием грации в посадке всадника. Петр работы Церетели возмутил всех и всем.
Была сформирована комиссия по его сносу, но снести не смогла. Случайно ее сформированный мэрией состав получился такой, что голоса про- и контрцеретелианцев распределились поровну. Вместо сноса решили подготовить закон, который внес в городскую думу депутат А. Крутов, заместитель председателя комиссии по сносу Петра из числа процеретелианцев.
Порядок возведения монументов, постановки мемориальных досок, обелисков и стел предлагается следующий. Инициативу в этом вопросе может сегодня проявить любой гражданин. Он должен подать заявку на возведение монумента, в которой указать, кому и за чей счет. Заявка подается в комиссию, которая формируется при Московской городской думе. Комиссия числом 15 человек формируется "на основании предложений творческих союзов, научных организаций и высших учебных заведений в сфере изобразительных искусств и архитектуры". Она собирает все заявки и осуществляет их первичную экспертизу на "вменяемость". Раз в год она докладывает о поступивших предложениях Московской городской думе. Та выбирает пристойные и передает их на рассмотрение мэру. Он выбирает, что будем ставить, что нет. После чего объявляется конкурс на памятник.
С одной стороны, закон выглядит демократично и разумно. С другой — он вызывает ряд вопросов, ответы на которые подрывают его демократический статус.
Разберем две ситуации. Первая. С предложением возвести какой-нибудь монумент выступает гражданин России Лужков Юрий Михайлович, работающий мэром Москвы. В этом случае вся процедура с комиссиями и заседаниями думы теряет всякий смысл. А это, между прочим, довольно типичная ситуация. До сих пор все решения о постановке памятников принимал как раз этот гражданин. И можно думать, что и дальше нас ждут не попытки люберецкой братвы увековечить почившего лидера, а как раз инициативы вышеозначенного гражданина России по постановке памятников чему-нибудь доброму и вечному. Скажем, на этот год запланированы конкурсы на памятник Сурикову и Окуджаве. Что прекрасно, но зачем огород городить? Как до, так и после закона все решает мэр.
Ситуация вторая. Памятник Петру I официально называется "памятником 300-летию русского флота". Предположим, Церетели решит увековечить 250-летие дорожной отрасли России, которое было в прошлом году. Странная дата, но сообщения об этом юбилее висят на всех дорогах Подмосковья. Итак, памятник 250-летию дорожной отрасли в виде "Елизаветы Петровны, бредущей по дорожной отрасли". Гарантирует ли нас закон от того, что размер Елизаветы Петровны не будет слишком большим, и брести она будет где-нибудь в тихом, незаметном месте?
Дело в том, что в последних своих интервью президент Академии художеств Зураб Церетели постоянно говорит о необходимости формирования в Москве комиссии по монументам, которую должна курировать академия как наиболее уважаемое художественное учреждение. Вполне возможно, что это и будет та самая комиссия, о которой говорится в законе. Тогда гарантии против Елизаветы Петровны, бредущей, например, по Тверской улице, откровенно говоря, нулевые.
Конечно, на каждый из памятников предусмотрен конкурс. Но, к сожалению, не сказано, что памятник строится по проекту, получившему первое место. А заказчик совсем не всегда выбирает проект, получивший первое место на конкурсе. В Москве полно случаев совершенно противоположного свойства. Например, гостиница "Метрополь" возведена по проекту К. Валькотта, получившему на конкурсе четвертое место. Кроме того, закон предусматривает постановку монументов вне конкурса в исключительных случаях, когда эти монументы уже готовы. Все случаи с Церетели исключительные, и он обожает дарить городам уже готовые монументы.
Жаль, что в законе не прописаны принципы, по которым ставятся памятники. Ну, скажем, ставить памятник при жизни нельзя. И после смерти чтобы прошло лет хотя бы 50. Политику можно и 100 лет подождать. Кроме того, стоило бы отдельно обозначить проблему сноса. Даже с этого начать законодательные действия, тем более что инициировавшая закон комиссия была все-таки создана по случаю сноса Петра. Например, постановить, что победившей оппозиции нельзя убирать обидные для нее памятники сразу же после выборов. Ведь памятники у нас сносят так же быстро, как и возводят.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН