Однажды, копаясь в семейном альбоме, Митя наткнулся на странную фотографию. Какой-то мальчик в корыте цеплялся за автомобиль какой-то палкой. Мите было пять лет, но то, что автомобиль - не теперешний, он понял хорошо. Любил машины.
- Это я, - сказал ему отец, смеясь. - Я еще в школу тогда не пошел. Чуть старше был, чем ты сейчас. Машин я до этого не видел.
Отец был большой, розовощекий, синеглазый, с ржаной бородой и ржаной шевелюрой, с белыми ровными зубами. Он часто хохотал и часто подкидывал Митю к потолку. Спрашивал: "Полетаем?" - и подмигивал озорно. Митя делался тяжелее, но папа все равно то и дело подмигивал: "Полетаем?", Митя всегда соглашался, и, взрослея, сам с наслаждением выкрикивал цифры счета, обычно до десяти, иногда до двадцати, пока отец подкидывал его и ловил. У папы были уверенные руки хирурга.
- Дальше, - сказал Митя. - Расскажи мне фотографию.
Но в этот момент отца отвлек телефонный звонок. Потом пришла мама с сумками, сели ужинать, потом Митю уложили спать. Пока он спал, гремел скандал, а утром папа ушел.
Прошли, пролетели годы, Митя вырос, ему было тридцать пять, когда он, вечером перебирая семейный альбом, увидел ту же фотографию, и внезапно понял, что так и не узнал ее историю. Он позвонил домой отцу, к тому времени лысому, с седыми висками и переставшему носить бороду, но по-прежнему работавшему хирургом. И тридцать лет как разведенному, отцу других, выросших детей.
- Привет.
- Привет, Митя.
- Ты можешь сейчас?
- Могу, говори. Ты что опять выпил?
- Нет... Один бокал. Праздник был, на работе. Пап, а помнишь, ты... когда-то ты мне фотографию хотел рассказать...
- Какую фотографию?
- Там ты и машина. Ты маленький, сзади. Просто я на нее сейчас смотрю, и вспоминаю... Я это... Я так и не знаю ее истории. Пап... Помнишь, ты меня подкидывал? И говорил: "Полетаем?". Ты меня подкидывал, а потом я листал альбом, увидел фотографию, ты стал это... ее объяснять... а потом... потом тебе позвонили, пришла мама, а потом... Потом я спал.
- Слушай, Митя, ты себя угробишь. Хватит пить!
- Я не пью. Я не пьяный. Я все помню! Пап... Расскажи фотографию... Или ты забыл?
- Ох ты, горе мое. Слушай быстро. Машин я до этого не видел. - Голос отца зазвучал обстоятельно, рокочуще. - Мы жили в поселке под Ленинградом. И вот приехала машина. Не приехала, а приплыла. Весна была невероятная, все текло. Это к моей маме наведался ухажер, дядя Жора. Он был водителем, возил одного большого начальника. Наверное, решил показать, какой сам он важный... Он с мамой на кухне сидел, за руки ее держал, что-то говорил, а мне мама приказала играть у себя. А я не хотел, вбегал к ним и спрашивал: "Дядя Жора, вы меня прокатите?" Мама махала на меня руками, а он говорил: "Если мама разрешит". Я вроде бы убегал к себе, но на самом деле из коридора подслушивал их, мне казалось: они должны обсуждать - можно ли меня прокатить или нельзя. Но я слышал другое. "Я с тебя пушинки буду сдувать", - говорил дядя Жора. А мама отвечала: "Тебе быстро надоест. Мы же очень разные". И вот, он встал, отодвинул стул, я спрятался в комнату, а когда он надевал сапоги, я выглянул в коридор: "Дядя Жора, вы меня прокатите?". А мама говорит: "Можешь выйти, посмотреть на машину, но никаких катаний, дядя Жора спешит". Я вышел, он сел за руль. Пока он пил чай, снег еще больше растаял, и машина оказалась в реке. Он колесами крутит, брызги летят, а результата ноль. Он выскочил, стал машину толкать, обратно сел за руль, опять выскочил. И маме говорит, она на крыльце стояла: "Тамар, худо мне будет! Опаздываю..." Бледный, потный. А у нас на кухне был таз, а в коридоре висела трость с изогнутой ручкой... Я все это принес, пока он страдал. Залез в таз, прицепился, и кричу: "Н-но! Н-но!" А мама моя работала в районной газете, и у нее был фотоаппарат, вынесла его на крыльцо, и это дело - чпоки... Мужик потеет, чуть не плачет, а она снимает, невозмутимая, а я кричу: "Н-но! Н-но!" Ну вот.
- Дальше...
- Что дальше?
- Пап... Как машину вытащили? Что с этим... с шофером стало? А бабушка с ним потом... чего...? Ты же мне вообще ничего не рассказывал! Пап...
- Мить, у меня мобильный звонит. Прости.