Ложи Большого театра имеют много недостатков, но у них есть одно достоинство. Оттуда можно сбежать во время представления. Это вам не партер, где обязательно меж кресел по ногам и очень уж демонстративно. Мол, увольте, ах, не в силах я наблюдать творческий закат бежаровского гения!
А тут культурно выходишь утешиться. В буфете пусто и одиноко, только два men in black во всем черном и золотом, блестя набриолиненными волосами потягивали коньяк, как делали бы это в каком-нибудь сицилийском баре. Они подняли на меня свои прозрачно-ленивые глаза и сказали с неподдельным сочувствием: "Что, не покатил балет?" И не нашелся я еще, что ответить, как из другой двери выбежал маленький нервный человечек тоже в золотом и черном, не выдержавший душераздирающих картин экологической катастрофы. Они снова подняли глаза. "Вот и Мише балет тоже не покатил".
Нет, я не удивлен тем, что балет не покатил. Бывает такое, что не катят балеты. Удивлен я триумфальному приобщению к сложному символическому искусству хореографии самых разных слоев населения.
Столкновения слоев, как известно из физики, вызывают турбулентные завихрения. Одно из таких завихрений получило впоследствии название "скандал в Большом театре". Это когда билетеры не хотели пускать опоздавших. О скандале говорили больше, чем он того стоил.
Большой театр и Альфа-банк отметили гастроли Мориса Бежара примерной ссорой. Никак не пойму, зачем ссориться на балете?
Лидер опоздавших вице-президент Альфа-банка Александр Гафин выступал в средствах массовой информации и клеймил Большой театр, напоминая, что немалые деньги уплачены, а культуры обслуживания никакой. Большой театр, вспомнив, какой он большой, даже великий, буквально бросал в лицо банковским кругам поганые 120 тысяч баксов. А ведущий "Часа быка" Андрей Черкизов строго напомнил, что это культуре выбирать, кому разрешить потратить на себя деньги. Так девушка в баре, напомню, говорит: "Молодой человек, я разрешаю вам угостить меня вермутом".
Обрадовались ненавистники Большого, Бежара и Альфа-банка. Откуда ни возьмись, стали распространяться известия, что пропали какие-то деньги, куда-то "налево" ушли какие-то билеты, а кое-кто возомнил, что ему все позволено, что распоясавшиеся нувориши напали на окостеневший в своей косной рутине театр и чуть ли не разбили его главную люстру. Тень театрального либреттиста Булгакова выглянула из за третьей колонны и сказала: "Ну и что, что Гранд-опера!"
В самом деле. Тоже мне Гранд-опера. Скандал мог бы и не произойти, если бы для гастролей сняли бы что-нибудь попроще вроде Кремлевского дворца съездов. А не Большой, имеющий опыт организации чего угодно — от Съезда советов и Съезда победителей до выставки Пьера Кардена и торжественного концерта по поводу юбилея "Московской сотовой связи". И к тому же обладающий таким коллективным талантом интриги, который и не снился банковским кругам.
Возможно, с Большим не надо было связываться — во всех смыслах этого слова. Сейчас поздно предъявлять ему какие-нибудь претензии и говорить, что билеты ушли "налево". Руководство Большого с плохо скрытым торжеством объясняет, что тут, как назло, имел место тот исключительный случай, когда основная масса билетов к спекулянтам попала не из касс: их продавали в отделениях банка. Что, кстати, не исключает спекуляции. Банковские отделения посещают люди, не чуждые биржевой игре и умеющие извлекать выгоду из мгновенного удорожания ценных бумаг (хотя бы и билетов). Возможно, связавшись с деловыми людьми, спектакль пал жертвой быков.
Мне кажется, что есть две пристойные ситуации, когда банкир должен встречаться с директором театра. Вот уважаемый господин банкир с супругой посвящает редкий свободный вечер спектаклю как театрал. Вот господин директор театра посещает банк как клиент. В данном случае стороны встретились в ситуации крайне двусмысленной. Как если бы они поссорились в очереди за сосисками.
Но похоже, что спор в дверях стал продолжением или, если хотите, оборотной стороной агрессивной рекламной кампании, которой Альфа-банк всегда сопровождает свои культурные акции (к которой, например, причастен и "Коммерсантъ" как информационный спонсор гастролей Бежара). Вот уже в который раз его выбор падает на звезд. Он выбирает имя, а не произведение. Имя становится основой рекламной кампании. Рекламная кампания подогревает искусственный ажиотаж. Первое представление сразу же становится главным, единственным, желанным. Далее следуют биржевой взлет цен на билеты, беспрецедентные меры безопасности, помогающие создать у дверей лишние очереди. Все это не могло не закончиться веселым скандалом, вполне уместным на рок-концерте, но весьма удивительным на балете.
Большой театр с удовольствием пожаловался в правительство. И начальник, должность которого занимает две строки,— начальник департамента культуры и информации аппарата правительства РФ Игорь Шабдурасулов напомнил, что "любые арендаторы или организаторы мероприятий в Большом театре обязаны: во-первых, получить разрешение кабинета министров на проведение тех или иных мероприятий и, во-вторых, следовать общепринятым нормам поведения, соответствующим традициям и статусу ГАБТ России". То есть в повестке дня кабинета министров скоро появятся важнейшие вопросы: выступать Бежару в Большом или не выступать.
Наверное, Шабдурасулову балет тоже не очень понравился.