— Я не признаю себя законопослушным гражданином, так как правила игры государством не соблюдаются. Было принято решение, что держать меня на свободе не выгодно. Теперь мне грозит 25 лет тюрьмы. Но признательных заявлений от меня не будет, если, конечно, не сломают. Мое дело чисто политическое, и я не исключаю, что оно сфабриковано и следователи введены в заблуждение. Следователей я делю на тех, кто принимал присягу при советской власти, и тех, кто присягал России, но отношусь к ним одинаково. Какая разница, кто из них допрашивает, если во всех кабинетах висят портреты Дзержинского?
— К какой партии вы принадлежите?
— К коммунистической. Наша цель — приход к власти и изменение социального строя в России всеми оправданными средствами.
— Как вы относитесь к террору?
— Индивидуальный террор возможен, когда нет других возможностей предотвратить более страшное преступление. Конституционного пути свержения власти нет, а выиграть выборы у меня нет шансов. Террор не является основополагающей силой. Основа всему — массы и их решение. Россию может спасти только диктатура. И я готов к роли диктатора. Только подучиться надо (в Лефортово Губкин изучает историю России Соловьева.— Ъ). Мой идеал — Сталин, но он был слишком мягок.
— Вы довольны условиями содержания в тюрьме?
— Нет. В Бутырках лучше — там телевизоры разрешены. И с сокамерниками там отношения нормальные: как себя поставишь, так к тебе и относятся. А в Лефортово все делается по закону. Другое дело, что закон неправильный. С нетерпением жду начала процесса. Я тогда получу известность.