Часто фотография — единственный свидетель события. В конечном счете остается одна фотография, тогда как реальность уже навсегда отошла в прошлое. Но я не думаю, что фотография — это новый, универсальный язык искусства. И я думаю, что люди не умеют читать фотографию, то есть не понимают, какой смысл в ней заложен. Даже великие философы. Ролан Барт, говорил о моей фотографии, которую я сделал в России, так: "Это фото интересует меня потому, что демонстрирует, как одеваются русские". Но я-то вкладывал в этот снимок совсем другое. Я не знал, что такое Россия и Советский Союз. Но я понимал, что это империя, такая же, как Великобритания в XIX веке с ее Пакистанами, Австралиями и другими колониями. На этой же фотографии было видно множество людей разных национальностей. Каждый из них по-своему реагировал на фотосъемку. Один человек, позирующий перед камерой, может вести себя вызывающе. Другой как бы спрашивает меня: "Вы уже фотографируете?". А третий смотрит на меня, как бы говоря: "Что этот дурак здесь снимает?". Четвертый же удивленно: "Да что здесь интересного, чтобы снимать?"
Часто фотография — единственный свидетель события. В конечном счете остается одна фотография, тогда как реальность уже навсегда отошла в прошлое. Но я не думаю, что фотография — это новый, универсальный язык искусства. И я думаю, что люди не умеют читать фотографию, то есть не понимают, какой смысл в ней заложен. Даже великие философы. Ролан Барт, говорил о моей фотографии, которую я сделал в России, так: "Это фото интересует меня потому, что демонстрирует, как одеваются русские". Но я-то вкладывал в этот снимок совсем другое. Я не знал, что такое Россия и Советский Союз. Но я понимал, что это империя, такая же, как Великобритания в XIX веке с ее Пакистанами, Австралиями и другими колониями. На этой же фотографии было видно множество людей разных национальностей. Каждый из них по-своему реагировал на фотосъемку. Один человек, позирующий перед камерой, может вести себя вызывающе. Другой как бы спрашивает меня: "Вы уже фотографируете?". А третий смотрит на меня, как бы говоря: "Что этот дурак здесь снимает?". Четвертый же удивленно: "Да что здесь интересного, чтобы снимать?"