BBC Интервью с Гиндилеевым

Эдуард Гиндилеев: ВГТРК — русская рулетка

       — Можно ли с уверенностью руководства ВВС сказать, что ВГТРК свободна от любого политического влияния?
       — Можно.
       — В чем выражается эта свобода?
       — Мы не принадлежим к той или иной партии или движению.
       — А к правительству?
       — Я однажды отвечал на этот вопрос, говоря, что мы отстаиваем и разъясняем — отстаиваем интересы и разъясняем политику — ныне действующего правительства. Но не потому, что мы чтим себя за чиновниками,— мы не телевидение чиновников, не телевидение какого-то конкретного члена правительства или группы. Мы — телевидение избирателей. Однажды в 1996 году большинство избирателей РФ проголосовали за Бориса Николаевича Ельцина. Президент страны собрал свою команду под названием "правительство" и повел страну в ту сторону, в которую ему доверили избиратели. В этой связи мы слушаем правительство уже потому, что оно выражает интересы большинства избирателей.
       — Но некоторое время тому назад ВГТРК обвиняли в особой любви к Чубайсу — это тоже проявление политической независимости?
       — Я не хотел бы комментировать слухи, которые кто-то распространяет. Мы лишь предоставляли возможность высказать свою точку зрения на происходящие в обществе процессы сначала главе администрации всенародно избранного президента, затем — первому вице-премьеру правительства РФ. Какая у него была фамилия, поверьте, нам все равно. Какой цвет волос — тоже. Он выражал позицию и курс президента страны.
       — В стране меняется правительство — в нынешней ситуации правительство выбирает не народ, а президент. Каким образом смена аппарата влияет на неангажированную государственную телерадиокомпанию?
       — Если президент не меняет курс — а об этом заявлялось много раз,— ничего не должно меняться и на государственном телевидении. Но существуют и субъективные вещи. Конечно, процесс подбора кадров — политический. И в этом смысле смена правительства влияет на РТР так же, как и на любое другое государственное СМИ.
       — В истории ВВС был всего один случай, когда правительство попросило корпорацию отреагировать на конкретную ситуацию вполне конкретным образом. Можно ли привести пример, когда правительство РФ обращалось с подобной просьбой к руководству РТР?
       — Просьбы поступают. При этом проводятся еще и совещания, на которых вырабатываются мнения о том, как, например, вести освещение внешнеполитических акций российского государства. На совещаниях присутствуют представители правительства, администрации президента и нашей компании. Такая же позиция, на моей памяти, вырабатывалась в вопросе реформирования армии и в отношении политики России на Северном Кавказе. Есть определенные планы освещения жизнедеятельности тех или иных регионов. Происходит это каждый раз по-разному: в прошлом году мы, например, приезжали к Евгению Максимовичу Примакову. Мы ему, министру иностранных дел, давали какие-то советы, он нам рассказывал, что происходит в той или иной стране, где есть наши интересы. Потом на основании протокола совещания вырабатывался план работы, который мы визировали.
       — Вернемся к традициям ВВС. Есть основания с их уверенностью говорить, что у государственной телерадиокомпании ВГТРК не может быть собственного мнения?
       — Может, по-английски это звучит правильно, но по-русски такое утверждение несколько банально. Давайте объяснимся, что означает словосочетание "позиция ВГТРК". В отношении, например, политических вопросов. У нас в эфире около 30 программ, которые так или иначе затрагивают политику, экономику, социальную сферу. Например, программа "Парламентский час", которую мы не правим даже технически — все делает пресс-служба оппозиционной Государственной думы. Мы выпускаем программу "Федерация", в которой свое мнение выражают региональные лидеры, а их позиция часто расходится с позицией федерального центра. Можно это назвать "нашей" позицией или "нашим" мнением? У нас есть две правительственные программы-получасовки. Три ветви государственной власти имеют равное количество времени в эфире. Наше мнение — объективность.
       — Можно говорить о том, что основой вашей независимости являются не столько законы, сколько потребность общества в объективной информации?
       — В Великобритании процесс отдачи денег на государственное телевидение максимально персонифицирован — там существует налог на телевидение. В России такого налога нет, несмотря на то что налогоплательщики все равно платят нам деньги. Другой вопрос: много ли и достаточно ли. На самом деле — 30 процентов от необходимого. И все равно очень хочется, чтобы наше общество пришло к пониманию того, что каждый человек за свои деньги имеет право получать объективную информацию. Поэтому защищать свободу слова выгодно, в том числе и на государственном телевидении. Больше того, выгодно и полезно само существование государственного телевидения: именно с государственного телевидения человек может требовать ту информацию, которая ему необходима. С частных каналов требуй не требуй — они существуют на частные деньги и всегда будут отражать интересы тех структур, руководители которых оплачивают их работу.
       — Рейтинги РТР в последнее время "ползут вверх"...
       — Как бы это ни выглядело похвальбой канала, но совершенно очевидно, что с осени прошлого года рейтинги действительно начали расти. Я только что сказал, почему мы можем считаться самыми объективными и неангажированными — люди это замечают. По последним опросам Фонда "Общественное мнение", 38% респондентов получают информацию от РТР.
       — Первые лица ВВС работают на основании пятилетнего контракта. От кого зависит судьба руководителей ВГТРК?
       — От президента.
       — Психологически комфортно работать в таких условиях?
       — Конечно нет. Представьте человека, который каждый раз, приходя на работу, играет в русскую рулетку с барабаном, полным патронов,— вот это ощущение. С другой стороны, глава государства имеет полное право подбирать свою команду для реализации своих целей и задач. Право менять руководителей государственных СМИ дано ему Конституцией. По логике, это правильно. Внутри самой ВГТРК та же ситуация: председатель телекомпании Николай Карлович Сванидзе имеет право уволить меня в любую секунду.
       — Какие могут быть причины для увольнения?
       — Причины — это к Сванидзе.
       — Слухи об увольнении Сванидзе...
       — Не комментируются...
       — Но они начались с момента его назначения и с тех пор возникают регулярно. Между тем за два года президент политического курса не менял; консультации с правительством проводились регулярно — казалось, все должны быть довольны. Вероятно, частая смена руководства ВГТРК объясняется все же не профессиональной, но политической необходимостью?
       — Начинать беспокоиться нужно с той минуты, когда слухов не будет. Когда они есть — все нормально и стабильно. К тому же люди, пришедшие сюда на руководящие посты, прекрасно понимают, в какой политической ситуации они находятся, когда, за что и почему их могут снять. Они прекрасно понимают, что во многом это от них не зависит.
       — Если руководить ВГТРК будет государственный чиновник, близкий к аппарату правительства,— может ли это облегчить работу телекомпании?
       — Исходя из субъективных факторов, если этот человек сможет работать с правительством по выбиванию денег еще лучше, то, наверное, да. Но автоматически его статусность ничего не значит.
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...