Скандал в Минкульте: учреждения культуры будут укрупняться, сливаться и частично переходить в местное подчинение. Как обычно, в нашей стране не сразу поймешь, хорошо это или плохо. Конечно, если бы работать в таком учреждении — тогда сразу стало бы ясно, о чем думать: какая будет зарплата. А так даже и не сразу найдешь какой-то критерий улучшения.
Но одно ясно: что-то решено. Там, наверху. Но вот что интересно: оказывается, у нас учреждения культуры все еще в каком-то подчинении? Ну то есть, мы знаем, что у нас есть Министерство культуры, но вот чтобы так грубо напомнить, что все мы ходим исключительно под государством в разных его ипостасях и другой культуры нет... Надо было помягче.
Но может быть, это как раз чтобы "меньше государства"? То есть местные власти как бы и не власти; вроде бы это такая приватизация. Или усыновление. Потому что на общероссийском уровне лидера уже не хватает, чтобы быть отцом нации. А на местном — будете как у Христа за пазухой. Мэр вас посетит, приведет своих длиннополых друзей (мы у вас тут откроем иконописную мастерскую, потом спасибо скажете), даст ценные указания, не позволит забыть, что любит лично он сам. Но вмешиваться не станет. Ну может быть, примет какой-нибудь подарок для вашей коллекции современного искусства. Ну, подумаешь, будет у вас ко всему современному искусству еще и чеканка с изображением святого Георгия, чего вы кипятитесь-то? Он же все в дом. Пока. Потому что некому вроде пока дарить ваше современное искусство. Чеканка вроде идет лучше. Кстати, у вас нет художников, которые могли бы сделать парочку чеканок? Но такое, знаете, посовременнее. Молодежное. Надо подарить там одному. Или может, ваши сотрудники (посадим их на зарплату) оформят нам Кубок Кремля? А то есть у нас Глазунов, но это не все любят. И Церетели тоже — на нем свет клином не сошелся, надо и молодым давать дорогу. И вообще, чего вы там все про современное искусство. Ладно дурака валять, будьте своим человеком и пойдемте с нами в баньку.
Сообщается, что многие из культурных учреждений даже довольны такой перспективой. Патронаж и личная дружба г-на Лужкова (или его alter ego в других городах) по нашим временам — это лучше, чем green card. Хотя в последние годы выработалась система выживания и в условиях центрального подчинения. Сами знаете: люди, которые числятся сейчас в государственных научных институтах, получают символическую зарплату, но зато могут ездить все время за границу и индивидуально продавать свой труд, выясняя наконец, кто из них сколько стоит. То же и музыканты оркестров, пользующиеся тем же спросом, что и наши математики. То есть рыночный подход возобладал в экспортном варианте. Теперь получается, оркестры приобретают реального барина. Фиктивный брак с государством грозит перейти в медовый месяц, из которого не вырвешься. Немудрено, что именно музыканты забеспокоились.
Дело не в личности московского или иного мэра. Центральное подчинение — то же местное, только вас любят не так сильно и реже (в чем музыканты, как выяснилось, видели плюс). Третьего варианта нет: частное меценатство, смею предположить, у нас существует лишь по приказу (или просьбе) местной или иной власти. Зато власть дарит деньги учреждениям культуры от чистого сердца, а не по приказу, то есть руководствуясь личными мотивами, карая и милуя в соответствии со своими вкусами, и уж требуя за это любви в ответ. Как поставить спектакль, критикующий власть, если ты кормишься с ее ладони? Ставьте "Макбета", скажете вы; а ведь и это критика власти, и бывают даже случаи, когда власть доходит до этой мысли самостоятельно.
Похоже на то, что по настоятельным просьбам трудящихся советская система управления культурой будет полностью восстановлена. Деньги, может быть, будут не из бюджета; деньги будут некоего местного Креза. Но это, как мы выяснили, неважно. Возьмем для простоты только изобразительное искусство: в СССР была уникальная система, которая делала жизнь члена Союза художников приятной и привилегированной. Госзаказы на картины, полная независимость от рынка и критиков, возможность по очереди продавать картины в музеи, делать хорошо оплачиваемые мозаики для театра в Улан-Удэ, издавать монографии о себе самом, ездить в дома творчества и иметь лишние метры жилплощади. Статус искусства был необычайно высок: его даже обсуждали на съездах партии. Все это было связано с тем, что искусству придавалось огромное мистическое и даже магическое значение.
И это, безусловно, до сих пор так. В буржуазном обществе все, увы, иначе: искусство — только искусство, удел художника — бедность, зависимость от рынка, постоянное ублажение галеристов и ожидание посмертной славы. И уж конечно, художник в обществе — фигура последняя (исключений единицы). Но за госстатус в СССР надо было платить. Как выясняется, многие готовы платить и сейчас.
Художественное образование в нашей стране не изменилось со времен Сталина и каждый год исправно выпускает массу социалистических реалистов. Они в последние годы частично переориентировались на написание икон. Но у некоторых не получается, и они все же пишут картины. Их можно продавать, но денег выходит мало и почета никакого. Надо куда-то девать всю эту массу; вот на этой неделе открылся "салон" этого добра в Центральном Доме художника. Весьма характерно, что ему покровительствуют старые структуры советского искусствознания, которые всегда кормились при Союзе художников (командировки, заказы на книги о том или ином официальном мастере кисти и резца). Все советские структуры, между прочим, до сих пор стоят нетронутыми — в Московском университете и сейчас советское искусство преподается так же, как и двадцать лет назад, госпремии вручаются просто все тем же соцреалистам, чтобы не отвыкнуть. Машина готова. И она даже готова принять в себя часть так называемого "современного искусства" в качестве молодежной секции. А кому ж не хочется быть молодым? Сотрудники музеев радуются новому защитнику, художники хотят иметь работу и зарплату. Собственно, с этих понятных человеческих желаний и начиналось когда-то советское искусство.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ