В одном из залов парадной анфилады Зимнего дворца в Петербурге открылась выставка "Скульптура: живой язык", на которой представлено 50 произведений из музеев и частных собраний итальянской провинции Масса-Каррара. В экспозицию вошли работы европейских скульпторов ХХ века, представляющих разные страны и разные художественные стили и манеры, среди них Генри Мур, Сезар, Осип Цадкин, Жак Липшиц, Джо Помодоро.
Выставка была бы всем хороша, если бы организаторы не пытались скрыть ее откровенно провинциальный характер. Не нужно было бы стыдиться того, что совсем не стыдно. Речь ведь идет о чисто географическом понятии — конкретной итальянской провинции, которая в силу своих природных ресурсов (каррарский мрамор и бронзолитейные мастерские Пьетрасанте) и удачного расположения стала чрезвычайно привлекательной для скульпторов из разных стран.
Да, не значится Тоскана скульпурным центром в истории мирового искусства. Ну и пусть не значится. Зато ей довелось принимать у себя многих и многих генералов от скульптуры ХХ века — от Мура до Сезара, и в ее собраниях остались их произведения. Да, из них не соберешь хоть сколько-нибудь убедительную картину развития пластической мысли ХХ века — они по преимуществу камерные, не хватает слишком многих имен. Да, приезжавшие работать в Массу-Каррару художники не отказывали себе в удовольствии упиваться красотой и пластическими свойствами знаменитого мрамора порой даже в ущерб художественным качествам произведений, многие из которых заметно уступают хрестоматийным образцам творчества их создателей.
Все это так, но мало у кого найдутся силы не стесняться собственной провинциальности, а играть с нею. Все, что так старательно пытались скрыть кураторы выставки,— случайность имен мирового значения, камерность их работ, преобладание в экспозиции итальянских скульпторов второго ряда, некоторое однообразие манер (от классической традиции до крайнего авангарда существует все-таки множество остановок, да и линию эту прямой не назовешь) — вполне можно было бы превратить в достоинства.
Магия места, красота мрамора, камерная пластика как жанр — чем не темы для подобной выставки. Но постеснялись. И получилась выставка красивая, но странная, занятная, но безыдейная, богатая именами, но бедная вещами. Более всего от этого пострадала безвинная итальянская скульптура, выставок которой так много уже было в Эрмитаже и к пониманию которой новая экспозиция так ничего и не прибавила.
МИХАИЛ Ъ-ЩЕПКИН