Испания выиграла на эконом-классе

1/4 финала

Сборная Испании сделала еще один шаг к тому, чтобы отстоять звание чемпиона Европы. Шаг получился удивительно простым. Французы, бодро начавшие Евро, к play-off стали напоминать ту команду, которая два года назад бесславно выступила на мировом первенстве в ЮАР, и в четвертьфинале не имели никаких шансов не то что огорчить — по-настоящему напрячь фаворита. Испанцы, которым в следующем раунде предстоит встреча с португальцами, победили в Донецке — 2:0, а оба гола забил Хаби Алонсо.

Этот матч породил во французских изданиях — L`Equipe, France Football, Le Monde — множество однотипных заголовков и заметок, в которых фигурировали такие выражения, как "уход с низко опущенной головой", "слишком логичное поражение", "горечь и разочарование". Жестокую обиду, кажется, вызвал не столько сам проигрыш, безусловно, лучшей команде рубежа двух десятилетий, сколько ощущение того, что он был стопроцентно закономерным, а французы сами все сделали для того, чтобы избежать его было невозможно. Эффект дежавю, вернувший тех, кто за них переживал, в Южную Африку и лето 2010 года.

Нынешняя сборная Франции, казалось, не имеет ничего общего с той, которая позорилась на предыдущем мировом первенстве, играя в скучнейший футбол, ссорясь с главным тренером Раймоном Доменеком и его помощниками, устраивая забастовки. Перед Евро ее футболистов хвалили за перевалившую за отметку два десятка матчей беспроигрышную серию, за самоотдачу, за эмоции, а ее нового наставника — за приверженность атаке и за то, что он воссоздал за один отборочный цикл внутри команды ту атмосферу, которая необходима, чтобы разочек прыгнуть выше головы.

Но на чемпионате Европы все ее южноафриканские пороки в какой-то момент вдруг вылезли наружу, словно два года удачно маскировались под достоинства. Французы неплохо — с боевой ничьей с англичанами и победы над украинцами — стартовали. Однако паршивая овца в стаде уже обнаружилась: послематчевый совет Самира Насри известному журналисту "заткнуть пасть" обсуждали все коллеги обиженного.

Потом был проигрыш шведам, который обнажил и французские чисто игровые слабости, и те слабости, которые, может, и поважнее футбольных. Конфликт в раздевалке команды, спровоцированный тем же Насри, его ссора с Алу Диарра стали достоянием гласности буквально на следующий день. А непопадание обоих в основу на матч с испанцами подкрепило предположения насчет того, что с человеческими отношениями в этой команде не все ладно.

Лорана Блана, впрочем, упрекали вчера даже не за то, что его сборная так и не осталась единым целым на протяжении всего турнира, а за то, что сам он в четвертьфинале пошел наперекор своим таким симпатичным принципам. Французов ведь перед этим чемпионатом очень часто сравнивали именно с их субботними соперниками. И первые матчи убеждали в том, что сравнения не такие уж нелепые. По владению мячом французов, у которых он находился 58% времени, превосходили как раз одни испанцы. По зубастости, что ли, желанию потерзать чужую оборону они, пожалуй, не уступали ни немцам, ни португальцам. Даже неудача в матче со шведами представление о сборной Франции как о команде, не намеренной прогибаться под соперников и обстоятельства, не разрушила: играла она "от ножа".

Разрушил его четвертьфинал, в котором Лоран Блан выпустил такой состав, глядя на который невозможно было поверить в крепость французского духа. Отсутствие в нем скандалиста Насри, наиболее острого наряду с Франком Рибери полузащитника, было, по сути, компенсировано переводом в центр защитника Матье Дебюши.

И оборонительные с виду варианты бывают опасными. Но — не в этом случае. В донецком четвертьфинале на месте французов было легко вообразить любую команду из числа тех, которым по статусу полагается трястись перед чемпионами мира и Европы и молить бога о том, чтобы много не пропустить. Владеть мячом треть игрового времени, надеяться в первую очередь не на свои таланты, а на то, что когда-нибудь испанская защита даст трещинку, долбиться в нее поодиночке или вдвоем, все время судорожно оглядываясь назад,— удел слабых. Или слишком трусливых.

Тем, кто ждал от французов подвигов, досаднее всего, видимо, было понимать, что испанцы работают в этом матче в режиме, даже более льготном, экономичном, чем режим, в котором они прошли групповой этап. Они делали ровно то, чего им всегда хватало, чтобы не опасаться за свою судьбу во встречах с середняками и аутсайдерами: катали мяч, внимательно выискивали дырки в чужой обороне. Но — никакого надрыва, никакой особенной страсти, хотя четвертьфинальное противостояние с элитной командой надрыв и страсть вроде бы подразумевает. Чтобы страсть появилась, испанцев требовалось хоть иногда бить под дых, как били их, допустим, хорваты, которые не выиграли, но по крайней мере вынудили оппонентов побегать и поволноваться. Французы, похоже, такие удары попросту не держали в уме.

В итоге сюжет у матча вышел удивительно пресным. Испанцы, пусть и без надрыва, пусть по-прежнему без единого чистого форварда, однажды, конечно, расшатали французскую оборону в первом тайме, когда Хорди Альба продрался слева мимо чаще возвращавшегося на привычную позицию, чем помогавшего впереди, Дебюши, и навесил в район одиннадцатиметровой отметки, куда ястребом налетел Хаби Алонсо. Французы до перерыва ответили на это неплохим штрафным с дальней дистанции от Йоана Кабайя: Икер Касильяс без особого труда выловил мяч из девятки. После него — серией тех самых долбежек в кирпичную стену, в которых чаще всего страдал лоб Франка Рибери и для успеха в которых требовалось гораздо больше либо напора, либо хотя бы численного присутствия возле штрафной, раз уж у Рибери не идет ни с обыгрышем, ни с взаимодействием с Каримом Бензема.

Испанцы спокойно все это пережили — как и выход со скамеечки репрессированного Самира Насри. Устоявшуюся уже стилистику игры, которая спокойно текла в прочерченном испанцами русле, он ничуть не изменил. Штрафной Кабайя так и зафиксирован в протоколе как единственный французский удар в створ. А испанцы, до конца верные режиму максимальной экономии физических ресурсов, еще дважды нащупали тропку к воротам Уго Льориса. В первом эпизоде Льорис ее успел закрыть в последнее мгновение — когда пас Хави дошел до Сеска Фабрегаса. Во втором испанцам повезло больше. Антони Ревейер сбил сзади в штрафной Педро, а Хаби Алонсо забил с пенальти свой второй мяч, отпраздновав им 100-й матч за сборную страны.

Потом его, конечно, спрашивали, а насколько верным было впечатление, что французы не заставили испанцев пролить ни капли пота сверх нормы, которую они обычно проливают на тренировках или матчах, по значению тренировкам примерно соответствующих? Алонсо, разумеется, начал говорить про то, что на самом деле четвертьфинал был очень тяжелым. А самой подходящей формулировкой ему показалось несколько иная: "У меня лично сложилось впечатление, что весь матч проходил под полным нашим контролем". Хотя, собственно, никакой принципиальной разницы тут не было. Речь шла об одном и том же.

Алексей Доспехов