После долгих поисков вам удалось устроиться на работу в инофирму? Вы думаете, рост по должностной лестнице, да и просто расположение начальства зависят от профессиональных качеств? В общем-то, вы правы. Только не забывайте о том, что западный стиль работы не совместим с отечественным разгильдяйством. И не только с вашим лично.
Полгода я представлял собой немой укор государственной системе трудоустройства. Вопрос "Вам не нужен специалист с высшим техническим?", казалось, был изображен на моем осунувшемся лице. Но тут фортуна смилостивилась надо мной. Такая удача — должность менеджера в фирме DeLonghi! Одной из ведущих итальянских фирм по производству бытовых приборов!
Я так мечтал получить это место, что на собеседовании легкомысленно соврал: "Разумеется, загранпаспорт у меня есть". Хотя о загранкомандировках меня предупреждали заранее.
Если бы мой новый начальник — синьор Конти — знал, насколько разнообразней станет его жизнь после моего появления, думаю, он тут же выставил меня за дверь. Но его шестое чувство так же тихо дремало, как и мое — только месяц спустя я доехал до ОВИРа.
И надо было такому случиться — именно в этот момент меня командировали в Париж на выставку. Я сочинил, что потерял паспорт, а новый будет через неделю. Под этим предлогом я гордо объяснил начальнику, что шенгенскую визу a'la francais получу сам.
Судорожно листая газеты в поисках фирм, обеспечивающих визовую поддержку, я наткнулся на объявление турагентства "Шарм". Я помнил — обращаться в турфирмы с неизвестной репутацией так же опасно, как дразнить бешеных собак. Но выбирать не приходилось — на карту была поставлена работа.
Рассматривая медную табличку "Шарма", я почти явственно слышал голос синьора Конти:
— Боюсь, я не смогу объяснить ваше отсутствие на открытии выставки. Вы не успели сделать элементарную вещь. Если что-то случится — вините только себя.
Время таяло с каждой секундой. Я решительно нажал кнопку звонка. Через пару минут ожидания тишину нарушил заунывный скрип двери.
— Вы в турагентство? — спросила девушка. — Заходите.
В прихожей царил полумрак, поэтому я тут же наткнулся на какую-то преграду. Это была вешалка. Краснея от неловкости и поминутно извиняясь, я с трудом поднял ее деревянными руками. После чего меня подтолкнули в комнату.
Там царил полумрак, и внушительная фигура возвышалась за столом-аэродромом. Пока я сбивчиво исполнял арию "Мне в Париж по делу срочно", хозяйка (ее звали Тамара) спокойно кивала в такт моим словам.
— Если я правильно поняла, — уточнила дама, — вы должны быть в Париже не позже чем через пять дней?
— Совершенно верно! — подтвердил я.
— Оставьте документы, и через три дня виза будет готова.
"Неужели все так просто?" — засомневался внутренний голос. Но спокойствие и уверенность Тамары как-то уж слишком быстро развеяли мои сомнения. "В самом деле, что здесь необычного? — думал я. — Люди стоят в очереди, поэтому и визу так долго получают. А если эту очередь миновать и завтра же положить на стол офицера мои документы..."
Оставалось узнать, сколь эта любезность будет стоить. Тамара сообщила, что все зависит от тех сложностей, с которыми они могут столкнуться. После препирательств и многозначительных улыбок сложности оценили в 280 долларов.
Я безропотно расплатился, расписался на каком-то бланке и передал привет собственному разгильдяйству. Моя жадность в этот момент рассуждала, можно ли оформить на работе эти деньги как представительские расходы. "Лучше потерять $ 280, чем работу", — решил я. Облегченно вздохнув, я выплыл из кабинета, пообещав привезти мой паспорт этим же вечером.
После чего я прибыл в офис. С опозданием в два часа. Синьор Конти окинул меня испытующим взглядом поверх очков. На что я бодро отрапортовал, что опоздал вовсе не по той причине, что он думает:
— Нет, нет, мой будильник работает с точностью до секунды. Трубы не прорвало. Я занимался визой.
— Успешно? — иронично поинтересовался начальник.
— Вполне, — жизнеутверждающе ответил я.
Начальник не стал вникать в детали, хмыкнул и уткнулся в бумаги. Оставшееся до обеда время я создавал видимость бурной деятельности. Стрелки часов ползли со скоростью подыхающей коровы. Когда по прошествии нескольких столетий они добрались до 14.00, я пулей вылетел из офиса. За час мне предстояло забрать паспорт и отвезти его в турагентство. Милиционер в ОВИРе безнадежно пытался поймать мой блуждающий взгляд. Это ему не удалось, но паспорт я получил.
Тамара еще раз заверила — через три дня все будет О'К.
— Я распорядился выкупить билеты, — встретил меня синьор Конти, заводя свои механические часы. — И ваш в том числе. Странно, почему они стали так спешить? Простите, это я о часах. Так вот, билет класса Apex, то есть с фиксированной датой, — уточнил он, возвращаясь к нашим баранам. — Вы действительно успеете с визой?
Я кивнул, мысленно проклиная его дотошность и собственное легкомыслие. Где-то на задворках сознания забрезжило отчаянье: "Что я скажу, если не успею?"
Три дня ожидания стали для меня настоящими кругами ада. В офисе я изображал непоколебимую уверенность в успех мероприятия. Улучив минутку, когда синьор Конти принимал клиентов, я набирал Тамарин номер. Доверительным шепотом в сто первый раз вывалил на нее все тонкости моей проблемы, требуя стопроцентных гарантий. Тамара раздражалась раз от раза все больше. В итоге меня "попросили" не мешать их работе. Я взял себя в руки и выполнил просьбу.
— Позвоните мне завтра в десять утра и приезжайте за своей визой, — объявила Тамара в конце третьего круга ада.
Шалея от счастья, я принялся благодарить.
— Нельзя с полной уверенностью сказать, что виза уже в вашем паспорте, — холодно прервала она мою тираду.
— То есть как? — не понял я.
— Я же не сама бегаю по посольствам и ставлю визы, — огрызнулась Тамара. — Этим девочка из посольства занимается. Завтра у нее и спросим. Вдруг у вас отказ?
Моя робкая надежда моментально испарилась. Я вспомнил о начальнике, билете Apex, увольнении...
— Почему вы об этом сразу не сказали? — взвыл я.
— Ну, ну, поменьше пессимизма. Жду вашего звонка, — бодро ответила Тамара и, не дожидаясь ответа, повесила трубку.
Утром без пятнадцати десять я был в офисе у телефона. Телефон "Шарма" бессердечно молчал. Я был на грани истерики, поэтому решил приехать без звонка. Напяливая на ходу пальто, я чуть не сшиб с ног синьора Конти:
— Куда это вы? — спросил он, хватая меня за рукав.
— Я скоро буду, — не вполне отдавая себе отчет в том, что говорю, выпалил я и уехал.
Тамара не появилась в офисе ни в 11, ни в 11.30. Секретарь ничего вразумительного сказать не смогла. Только с опаской на меня посматривала, проходя около двери с очередной чашкой кофе. В 12 я решил, что ждать больше не могу. Вытирая испарину с висков, размягший, я вернулся в офис и прямиком направился к телефону. Ответить мне так и не успели.
Я почувствовал на плече руку синьора Конти и уничтожающе спокойный голос:
— Может, вам дать отпуск для решения проблем с визой?
Как можно спокойнее я объяснил, что со мной происходит.
— Я все понимаю и ценю ваши старания, — вкрадчиво ответил начальник. — Я ни слова не сказал, когда вы поставили в микроволновую печь сковородку, и печь взорвалась. Я проглотил вашу разгромную речь на пресс-конференции, после которой наши конкуренты просто не подают мне руки. Хотя виноваты они лишь в том, что так же, как и мы, производят бытовую технику. Согласен даже поверить в медлительность ОВИРа. Но... как вы думаете, сколько я могу терпеть?
Я слушал его, соображая, как он меня уволит — за несоответствие занимаемой должности или по собственному желанию. Я и не предполагал, что может быть третий выход.
— У меня есть связи с французским посольством. Конечно, я никогда ими не пользовался... но запишите телефон.
Записав номер, я клятвенно пообещал — позвоню только в экстренном случае. Я снова набрал номер "Шарма".
— Приезжайте. У нас проблемы, — скомандовала Тамара.
Я приехал. Битых полчаса Тамара объясняла суть "наших" проблем. Совершенно запутавшись в хитросплетениях фраз, я с ужасом уяснил одно — мой паспорт у девушки из посольства, а ее телефон второй день занят.
— Давайте адрес, — рявкнул я.
Дама вздрогнула и изображая великое одолжение, достала записную книжку. Через какое-то время я трезвонил в дверь на другом конце Москвы. Наконец, на пороге нарисовалась испуганная девица в махровом халате. Судя по сиплому голосу, она действительно болела. Но в тот момент у меня не осталось ни капли сострадания. Пропустив мимо ушей вопросы, я потребовал свои документы. И быстро.
Девушка разобралась, что к чему, и лепеча об испорченном телефоне и ангине, скрылась в недрах квартиры.
— Может, оставите документы мне? — изобразив улыбку спросила она. — Я завтра выйду на работу. Может договоримся?
— О чем? — зеленея от злобы, прорычал я.
— Еще 300 долларов, и виза в паспорте.
— Еще триста!? — крик отразился в стенах подъезда и вернулся зловещим эхом. — Двухсот восьмидесяти вам мало?
На мой вой вышла соседка. Под взглядом двух пар испуганных глаз я красочно объяснил, что каждая вещь стоит столько, сколько она стоит. Надо быть сумасшедшим, чтобы платить за визу $ 580. А с ума (так, по крайней мере, мне казалось) я еще не сошел. После этого я гордо направился к лифту.
Итак, надежду успеть к торжественному открытию выставки похоронили без оркестра и возложения венков. Оставался "посольский" телефон синьора Конти. Это был единственный и правильный выбор. Мне действительно помогли поставить визу.
Естественно, ни о каких 280 долларов в качестве представительских расходов я и не заикался. Вернувшись из Парижа, я набрал номер "Шарма". Тамара сразу меня вспомнила:
— Так вы попали на выставку? Как Париж?
— Хорошо там, где вас нет, — отпарировал я.
Тамара быстро дала почувствовать, что $ 280 возвращать не собирается. Более того, любое упоминание о деньгах она воспринимала как личное оскорбление:
— Какие деньги? Вы же сами от наших услуг отказались? У девушки температура, а она носились с вашими документами. А как вы ее напугали? И после этого мы еще вам что-то должны?
Я понял — еще слово, и от меня потребуют доплатить за моральный ущерб. Скандалить не хотелось. Честно говоря, за одно то, что меня не уволили с работы, я готов был простить гораздо больше, чем $ 280. Как говорят французы — если женщина не права, попросите у нее прощения.
Дмитрий Коншин