Еще до начала Олимпиады в Нагано знаменитый российский тренер Александр Грушин, 12 лет возглавлявший лыжную женскую сборную СССР и России, заявлял о намерении сразу же после возвращения из Японии оставить свой пост. Единственной причиной такого шага, как сказал тренер, было вмешательство в творческий процесс людей, которые, по его мнению, не имели права этого делать. Однако Грушин все же отработал сезон до конца, а 24 марта на чемпионате России в Сыктывкаре получил неожиданное предложение от президента Федерации лыжных гонок России Анатолия Акентьева возглавить мужскую сборную страны. Корреспондент "Коммерсанта" ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА попросила АЛЕКСАНДРА ГРУШИНА, который находится в Апатитах, рассказать о возможном назначении.
— Александр Алексеевич, так или иначе, но вопрос о том, станете ли вы старшим тренером мужской команды, окончательно решится только в конце апреля на конференции федерации в Воронеже. Видимо, там будут обсуждаться и другие кандидатуры?
— Право выдвигаться на эту должность, безусловно, имеют многие. Однако все кандидаты должны уже в Воронеже представить свои программы. А решать, чья программа лучше, предстоит тренерскому совету. Если честно, то я не думаю, что найдется много желающих из болота тащить бегемота, другими словами, выводить в лидеры сборную (а это непременное условие для нового старшего тренера.— Ъ), прочно застрявшую, кроме Алексея Прокуророва, далеко от первой десятки сильнейших в мире. Что касается меня, то на следующий же день после предложения Акентьева я вылетел в Москву, где руководитель штаба олимпийской подготовки Виктор Маматов уже официально подтвердил слова нашего президента. Откровенно говоря, если бы мне не предложили остаться в сборной, а главное, не дали стопроцентную гарантию полной свободы действий и не пообещали не трогать и не вмешиваться в мою работу, я бы в федерации не остался.
— Чем вы сейчас занимаетесь в Апатитах?
— Собственно, уже как раз прямыми обязанностями старшего мужского тренера. В Мурманской области в эти дни проходит серия всероссийских лыжных соревнований. А это значит, что большинство российских тренеров, специалистов и лыжников находятся именно здесь. Общаюсь с ними, подбираю себе помощников, а также намечаю новых кандидатов в сборную.
— Неужели и вы тоже начнете, если вас утвердят конечно, свою новую деятельность с того, что разгоните, как это было на протяжении последних лет, совсем еще юных "старичков" и наберете очередную плеяду потенциальных звезд?
— Ни в коем случае. Из прежнего состава сборной в ней останутся все, кто хочет. Я считаю, что все наши ребята, несмотря на откровенно плохие результаты в сезоне, весьма и весьма талантливы. Вся соль в том, чтобы найти и исправить методические ошибки, которые, на мой взгляд, мешали им полностью раскрыться до сих пор. Впрочем, я буду просить руководство дать мне возможность также привлечь в сборную и совсем еще никому не известную молодежь.
— Полагаю, все же есть свои нюансы в работе с женщинами и мужчинами?
— До прихода в женскую сборную я два года работал с лыжниками-мужчинами из профсоюзной и студенческой команд.
— С чего вы начнете спустя 12 лет?
— У меня есть вполне четкая концепция. Сначала — всестороннее медицинское обследование. А дальше вся работа будет строиться на трех основополагающих принципах: строжайшая дисциплина и порядок, вплоть до исключения нарушителей из сборной — раз, исправление методических ошибок — два, а также я намерен менять одного спортсмена на другого лишь в том случае, если в течение двух лет моя методика не даст результата. И это три.
— Ваша задача-минимум?
— Третье место в эстафете на чемпионате мира-99 в Рамзау. Только в случае, если это произойдет, я пойму, что процесс пошел и не за горами другие результаты. Надеюсь, что так оно и будет. А не верил бы, просто не стал бы браться за новое дело и все.
— Кто станет вашим преемником в женской команде?
— Почему станет? Уже известно, что старшим тренером женщин назначен Александр Воронин. Лыжи он девчонкам и впрямь классно готовит, но тренировать — это все же несколько иное. Поэтому, думаю, ему будет непросто.
— Ну а вообще ваше настроение в общем и целом улучшилось? Ведь в Нагано вы, прямо скажу, производили удручающее впечатление...
— Нагано я вообще хотел бы вычеркнуть из памяти. На мой взгляд, там все должно было сложиться совсем иначе.
— Я понимаю: ваша самая большая боль — Елена Вяльбе...
— Знаете, я в самом сокровенном уголке своей души лелею всего одну лишь мысль — встретиться с ней в ближайшем будущем и поговорить.
— Неужели вы надеетесь...
— Представьте, все еще надеюсь. Да-да, на ее возвращение на лыжню. Пусть не теперь. Через год. И если это все-таки случится, готов сделать для нее, невзирая ни на какие обстоятельства, все что угодно. Захочет — буду работать с ней индивидуально или пусть готовится рядом с ребятами в мужской сборной. Главное, чтобы только она захотела. И вернулась. Вот тогда настроение мне уже не испортит никто.