О тенденциях в использовании российскими и мировыми компаниями офшорных юрисдикций при налоговой оптимизации "Ъ" рассказывает НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА, партнер российского офиса PricewaterhouseCoopers.
— Кажется ли вам эффективной тактика Минфина, отказавшегося от каких-либо контактов с дикими офшорами типа Британские Виргинские острова (БВО) или Багамы и выбравшего путь давления на тех, с кем договориться можно,— на Кипр, Швейцарию и т. д.?
— Да, сейчас у России отсутствуют соглашения об обмене информацией с офшорами. Как я понимаю, такой была позиция Минфина, договариваться об обмене информацией со странами, заключающими с РФ соглашения об избежании двойного налогообложения. Однако в последних "Основных направлениях налоговой политики" ставится цель подписания еще и отдельных соглашений об обмене информацией, в том числе с офшорными юрисдикциями типа БВО или Багам. Так что концепция, похоже, меняется: Минфин осознал, что для эффективного взаимодействия по многим международным налоговым вопросам, в том числе по закону о трансфертном ценообразовании, нужны механизмы получения информации.
— С офшорами не без успеха борются все сильные страны, включая США. Можно ли говорить о том, что международный сектор оптимизации налогов как бизнес сжимается, уступает этому давлению?
— Не столько сжимается, сколько трансформируется. Налоговое планирование как таковое никуда не уходит, но используемые механизмы становятся более сложными. Консультанты по международному налогообложению сейчас в первую очередь ориентируют клиентов на то, что у них должен быть уровень присутствия в юрисдикции, которую они используют для налогового планирования, адекватный осуществляемым через нее функциям. Потому что внимание всех налоговых органов сосредоточено как раз на этом. Через механизмы контроля трансфертного ценообразования, через необходимость подтверждения наличия деловой цели сделок они пытаются ограничить любое взаимодействие с офшорами.
— Экзотические офшоры теряют долю рынка?
— Это происходит, но постепенно. Многие предприниматели приходят к необходимости большей прозрачности, большей надежности структур построения бизнеса. И кто-то решает отказаться от БВО в пользу чего-то более надежного, скажем Люксембурга. Да, это будет не ноль, а около шести процентов налога, например, в отношении доходов от интеллектуальной собственности, но такая структура будет более устойчива к вопросам со стороны российских налоговых органов.
— Спрос на оптимизацию как-то меняется?
— Он будет всегда. Выстроить внутригрупповые потоки с тем, чтобы оптимизировать налоговые выплаты,— задача любого менеджмента компании. Наши международные партнеры отмечают любопытную тенденцию. 15 лет назад все налоговое планирование строилось в основном вокруг финансирования. Например, компании из США, где налог на прибыль составляет 35%, выплачивали проценты в юрисдикции с низкой налоговой ставкой. Эти схемы было легко реализовать. Но в начале двухтысячных налоговые органы всех стран мира стали эти простые структуры атаковать. Пришлось трансформировать модели, создавать реальный уровень присутствия за рубежом. Все начали создавать головные компании в Швейцарии и Люксембурге (где доходы от основной деятельности подлежали налогообложению по более низким ставкам), переводя туда персонал и операции. Потом случился кризис 2008 года — многие поняли, что затраты на реальное присутствие очень высоки, и вернулись к простым схемам. Притом что риски их оспаривания в сравнении с прежними моделями повысились. Думаю, пройдет время, экономика стабилизируется, и все опять вернутся к серьезному перелопачиванию бизнес-моделей.
— Российский бизнес в этом тренде?
— Наш бизнес, использующий иностранные структуры, старается реально создавать присутствие за рубежом. Самолеты в последнее время на Кипр летают полные вовсе не потому, что люди бегут депозиты из кипрских банков вытаскивать, а из-за того, что там реально создано такое присутствие и ведутся операции.
— Минфин в "Основных направлениях" обещает ввести налогообложение нераспределенной прибыли иностранных контролируемых компаний. На практике это можно сделать?
— Да, вполне. У США, Великобритании, Германии, Франции, Дании такое законодательство есть. Оно действительно позволяет облагать нераспределенную прибыль дочерних компаний на уровне холдинга. Правда, в Великобритании уже столкнулись с тем, что британские холдинги стали уходить из страны, поскольку правила не давали бизнесу дышать. Так что пришлось менять законодательство: налоговое планирование за рубежом было признано возможным при условии, что в Великобритании холдинг платит все положенные налоги. Власти поняли, что борьба с уклонением от уплаты налогов не должна останавливать международную экспансию. Важно, чтобы при разработке российского законодательства был учтен и такой зарубежный опыт.