Большой театр в Петербурге
В то время как Мариинка приземлилась в Москве на вполне призрачном для отечественной сцены летучем корабле вагнеровской традиции, столица двинула на Петербург народное ополчение. Гастроли Большого театра открыл "Иван Сусанин" в возобновленной постановке 1945 года.
Странно было бы считать этот выбор случайным, принимая во внимание важность акции и долгую к ней подготовку. Но то, что именно "Сусанин" облечен полномочиями представлять, подобно "Спартаку" в балетных гастролях, визитную карточку Большого театра,— не менее странно. Ясно, что Петербург, лелея свой космополитизм, первым делом на гастролях демонстрирует свою гордость — действующее окно в Европу. Судя по тому, как подается "Сусанин", главной столичной гордостью можно счесть незыблемую верность православно-самодержавным традициям советского народа.
Спектакль 1945 года, показанный в 1998-м, мог бы умилять как "Старые песни о главном",— если бы опера Глинки вызывала те же ностальгические чувства, а нынешние исполнители пользовались такой же всероссийской популярностью. Он мог бы, пожалуй, устрашать,— если бы сусальные картинки были отстранены малейшей дистанцией. Однако все это постановщикам и исполнителям не понадобилось: российско-имперские традиции в экстазе слились с советскими, коммунистическая вера легко заместилась православной, а все вместе скрепила стилистика грандиозного шоу, отработанная на 850-летнем юбилее. Исполнитель роли Сусанина Владимир Маторин с равным рвением осенял себя крестным знамением и бил поклоны публике — одна процедура непосредственно сменяла другую и в общем уравнивалась с ней по значению и затраченному времени.
Все это, однако, не про музыку. И было бы славно, отрешившись от идеологической и прочих материй, найти успокоение в партитуре Глинки,— если бы открытие гастролей предоставило эту возможность. На пресс-конференции Владимир Васильев ответил на вопрос о том, почему спектакли идут по одному разу, ссылкой на сложности постановочной части. У слушателей "Сусанина" вполне могло возникнуть опасение, что причина обнаруживается совсем в другой части коллектива Большого театра. Поскольку единственный состав все же не оставлял ощущения, что это — первый.
Лариса Рудакова (Антонида) была так же далека от медлительной певучести первой части своей выходной арии, как и от итальянской игривости в быстром разделе. Владимир Щербаков, так полюбившийся петербуржцам в роли соблазнителя-Сергея в "Леди Макбет" под управлением Мстислава Ростроповича, ничем не покорил в партии Собинина. Жениха и невесту по вокальной внятности обогнал сирота Ваня в исполнении Александры Дурсеневой. Зато лидера вокального квартета Владимира Маторина, конечно, следует поздравить: как с выступлением, так и с номинацией на "Госпремию — 97". С той необходимой оговоркой, что русская басовая традиция не обязательно означает утрированное оканье, носовой звук и православно-народный кич в трактовке сусанинского образа.
Однако все эти проблемы (как, к примеру, и нестройный хор, находящийся не в ладах с оркестром) отнюдь не несут на себе отличительно московскую печать: перо рецензента устало фиксировать их в спектаклях родной Мариинки. Вопрос в том, что получает публика в компенсацию, если в реестре числятся лишь несколько удавшихся номеров, пышный польский акт и возможность выразить восторг от наплыва патриотических чувств,— для открытия исторических обменных гастролей этого, право, маловато.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА