Высота
Строить небоскребы в центре Москвы, где действуют жесткие нормы охраны исторической среды, вроде бы нельзя. Строить их в спальных районах можно, но никто не хочет, потому что высотный офис не в центре — нонсенс. Но при этом количество спроектированных небоскребов приближает Москву к Нью-Йорку.
Если на минуту представить себе, что их выстроят, возникнет футуристическая картинка, захватывающая, как страшный сон. В символическом центре нового города расположится Сити Бориса Тхора. Этому проекту уже шестой год, офисный город (шесть небоскребов с башней "Россия" в центре) напротив выставочного центра на Красной Пресне презентовали несколько раз, мэр ездил закладывать первый камень, к 850-летию в несуществующий Сити провели пешеходный мост.
Вокруг этого символического (не географического) центра по Садовому кольцу рядом со сталинскими высотками располагаются десять новых небоскребов. Их места на пересечении с основными магистралями города определены НИИПИ Генплана. Этот пояс окольцован еще одним кругом из 23 небоскребов по трассе проектируемого третьего транспортного кольца. Итого — 39 небоскребов, не считая тех, которые ни в какие планы не вписываются и растут сами собой.
Степень реальности этих планов оценивается формулой "Мы мирные люди, но наш небоскреб стоит на запасном пути". Экономически проект Сити — тупик, пока все мансарды, особняки и пустые места в центре не "прирастут" офисами, никто вкладывать деньги в этот суперпроект не будет. Но есть инвестор в виде московского правительства, которому такие проблемы не страшны. По крайней мере, мост в несуществующий город построили. Из высоток по линии Садового кольца одну начали строить: на площади Павелецкого вокзала уже возведено левое крыло нового небоскреба, проект которого, созданный в Моспроекте-2 Михаилом Посохиным и Сергеем Ткаченко, является упрощенной версией сталинской высотки.
Время от времени на той или иной выставке всплывают проекты других высоток этого кольца. Свежий пример: на очередных выборах в Академию архитектуры соискатель мантии Абдулла Ахмедов выставил тщательно разработанный макет небоскреба на Зубовской площади. Что касается высоток третьего кольца, то первоначально — это инвестиционный проект фирмы "Конти". Он прошел утверждение на градостроительном совете, и сегодня на его основе готовится постановление правительства Москвы.
Утопия незаметно перетекает в реальность. Незаметность вызывает тревогу. Если бы сегодня план строительства 39 высотных домов был выставлен на обсуждение, он был бы благополучно провален. Никакая охрана памятников, никакой ЭКОС никогда бы не пропустили идею такого преобразования города. Но по одному небоскребы с запасного пути удается вытолкнуть на основной.
Небоскреб как символическая ценность
Небоскребы возникли в начале ХХ века в Америке из соображений чисто прагматических. Их придумали в ответ на высокую цену земли в Чикаго — возникла так называемая чикагская школа. Однако этот тип зданий стал восприниматься как символ экономического процветания, и та прагматическая функция, которая их породила, оказалась начисто забытой. Сталин пересаживал высотки в Москву уже исключительно в порядке символического соревнования с миром капитала.
Это символическое восприятие небоскреба укоренилось в архитектурной традиции России. Но сегодня значение символа поменялось. Поколение нынешних архитектурных начальников вышло "из панели Хрущева", как русская литература — "из шинели Гоголя", все они помнят, с какой маленькой буквы писался "архитектор" при Хрущеве и с какой большой — "Зодчий" при Сталине. Как только закончилась советская власть, накрепко привязавшая архитектора к строителю, архитекторы стали проектировать высотки. Высотка сегодня — символ их личного престижа.
Скажем, новый офис "Газпрома" на проспекте Вернадского (Моспроект-1, В. Хавин) вызвал необыкновенный эмоциональный подъем у представителей старшего поколения архитекторов. Вице-президент Академии архитектуры Андрей Иконников уже в нескольких публикациях определяет его как "символ великой эпохи" (и если "великость" символа еще можно обсуждать, то уж эпоха, его породившая, совсем никуда).
Самое забавное заключается в том, что символом экономического процветания она быть перестала. Пока мы догоняли и перегоняли Америку, на фронте высоток "наш противник нам изменил". В докомпьютерную эпоху необходимость офисных небоскребов объяснялась удобством бизнес-связей: все в одном здании. Сейчас путь с 7-го этажа на 92-й занимает больше времени, чем связь между Чикаго и Нью-Йорком, так что сажать всех в один дом незачем. Небоскребы сегодня строятся в странах, символически компенсирующих ими свою недоразвитость: небоскребный бум переживают Гонконг, Тайвань, Китай. И если утопия 39 небоскребов реализуется, Москва пополнит список азиатских столиц.
Впрочем, и им она проиграет.
Недоскребы — "здания повышенной этажности".
На вопрос о небоскребах главный архитектор Москвы Александр Кузьмин отвечает, что в Москве нет небоскребов, есть здания повышенной этажности. И он совершенно прав. Современный небоскреб — это здание не меньше 100 этажей и со специфической технологией эксплуатации. То, что собираются строить в Москве, не тянет даже на цокольную часть приличного азиатского небоскреба.
Скажем, по инвестиционному проекту "Конти" предполагается строить дома от 25 до 40 этажей. Высокие дома собирались строить на этих местах еще по генеральному плану Москвы 71-го года. Тогда они должны были зрительно организовывать районы пятиэтажек. Сегодня районы их расположения застроены 18-этажными панельными домами. Для того чтобы детища "Конти" читались как кольцо небоскребов, они должны быть в два раза выше, а стоять в два раза чаще. Но это несообразно ни с какой экономической логикой.
Сегодня в Москве строятся не небоскребы, а недоскребы. Но они символизируют настоящие. Скажем, не удается Борису Тхору реализовать Сити, но здание Делового центра за мэрией на Тверской (в соавторстве с П. Мандрыгиным и С. Арендарук) он построил. Конечно, не башня "Россия", но все же башня. Есть желание символического небоскреба, есть экономическая реальность, получается компромисс.
На этот процесс можно смотреть с двух сторон. С одной — из эпидемии башен, которая захлестнула Москву, можно ясно увидеть, что получается из мечты о небоскребе. Недоскребы сами по себе смотрятся довольно жалко. С другой стороны, если принять во внимание, что это компромисс между утопией и реальностью, то компромисс все же лучше. Перефразируя известное высказывание, можно сказать: "Хотят как хуже, получается как всегда".
АННА Ъ-ГАРДНЕР