После недавней премьеры фильма "Мир, любовь и недопонимание" Джейн Фонда открыла "Огоньку", что 70 — это тоже может быть возраст любви и творческого расцвета
Фильм "Мир, любовь и недопонимание" (Peace, Love and Misunderstanding) известного режиссера Брюса Бересфорда (оскароносный "Шофер мисс Дэйзи") пока что не объявлен в российский прокат. А жаль. Кроме того, что это добротная, человечная и динамичная картина, в ней есть элемент, делающий этот фильм событием. В нем снялась легенда американского и мирового кино Джейн Фонда, которая только недавно стала сниматься, после добровольного заточения в браке с миллиардером Тэдом Тернером, основателем новостного канала CNN и крупнейшим землевладельцем Америки. Судя по всему, Джейн надоели стада бизонов, пасущихся на удаленных от мира угодьях Тэда. Актриса, лауреат "Оскара", дочь лауреата "Оскара" Генри Фонда, вернулась в кино. Она так энергична,что в свои 74 года даст фору любой старлетке. Об актерском мастерстве и говорить нечего — ей сегодня мало равных!
...Преуспевающая в делах, но несчастливая в личной жизни нью-йоркская адвокатесса Дайан (Кэтрин Кинер) после ухода из дома мужа берет своих почти взрослых детей — сына и дочь — и везет их в легендарный своим хипповым рок-фестивалем 1969 года Вудсток, где обосновалась ее мать Грэйс (Фонда), так и не расставшаяся с идеализмом и энтузиазмом "поколения цветов". В своем солидном возрасте Грэйс продолжает следовать лозунгу хиппи "Занимайтесь любовью, а не войной", протестуя против войны и занимаясь любовью. В фильме возраст — не помеха ни для того, ни для другого. Джейн вне экрана в свои солидные годы тоже не дезертировала с фронта любви. Но об этом позже.
Между матерью и дочерью давнее недопонимание и 20 лет необщения, хотя любовь между ними все еще теплится, несмотря на постоянную пикировку. Мир, заявленный в названии фильма, заставит себя ждать, но, как можно догадаться, наступит. Меня несколько покоробил слишком уж голливудский финал картины, в котором Дайан со всем своим нью-йоркским скарбом перебирается в матушкины пенаты, где ее ждет не порченный цивилизацией мужчина (в прошлом мамин любовник — ничего не попишешь, с мамочкой-хиппи свяжешься — жди сюрпризов!).
Попутно дети получают от хипповой бабушки урок жизни, любви и понимания. Вот такое кино.
Когда говоришь с живой историей мирового кино, не перестаешь волноваться. Во-первых, это сама Джейн Фонда. Во-вторых, она интересный и откровенный собеседник. Даже не верится, что при всех ранних успехах она долго не чувствовала в себе таланта, пока не стала жить в Европе. В Париже. Под именем мадам Племянникофф. Это была настоящая фамилия первого из ее трех мужей, знаменитого французского режиссера Роже Вадима (настоящее имя — Владимир Племянников). Вадим, между прочим, кроме Джейн был еще женат на Брижит Бардо и Катрин Денев. Мы и начали беседу с Джейн Фонда о месье Племянникофф и роли Франции в ее жизни.
— Я не была хиппи. Я не принадлежу к поколению Вудстока. В 1960-е я жила во Франции. Была замужем за Роже Вадимом, меня звали мадам Племянникофф, и все это я пропустила. Я никогда не носила одежду, в которую рядится моя Грэйс в фильме. Но я не мыслю в категориях — я пропустила это, я пропустила то... Вы не можете понять, что такое быть американцем, пока не поживете вне Америки. Пока я не пожила во Франции, я не поняла по-настоящему хорошие стороны Америки и плохие стороны Америки. Я бывала во Франции в разные периоды, но когда я стала там жить по-настоящему и потом влюбилась в Роже Вадима — это было в годы Кеннеди, его убийства и вьетнамской войны,— во мне стали появляться ростки гражданского сознания. Знаете, европейцы куда более политизированы, чем американцы. Они намного больше вовлечены и понимают политические процессы в Европе. Я очень сблизилась с Симоной Синьоре, она меня водила на митинги слушать Сартра и де Бовуар. Это меня и как актрису раскрыло тоже. Если бы я тогда не жила во Франции, я бы, наверное, не стала активисткой.
Я никогда не стремилась что-то делать наоборот. Жила себе во Франции, звалась мадам Племянникофф. Но, живя во Франции, я смотрела американское телевидение и видела, как десятки тысяч моих соотечественников протестуют против войны во Вьетнаме. И я последовала за ними. Так я стала не хиппи, а гражданской активисткой. Поскольку половина конгресса США тоже была против войны, я не чувствовала себя столь уж особенной. Просто сама хотела быть чуть лучше.
— Вы, слышал, недавно снялись во французском фильме...
— Да, я снялась у Годара году в 70-м и решила, что обязательно еще раз сыграю на французском языке, пока жива. И снялась с Пьером Ришаром, Клодом Ришем, Ги Бедосом и Джеральдин Чаплин. Это картина о старении, чудный фильм. ("Совместная жизнь", 2011 год.— "О"). Он и о любви тоже.
— Что вы поняли о любви, учитывая жизненный опыт?
— Что любовь — самое важное в жизни! Причем любовь не обязательно должна быть сплошным сексом. Хотя это тоже не помешает. (Смеется.) Мой персонаж в фильме Бересфорда таким видом любви не гнушается. Мне повезло в жизни — я много раз любила. Я долго жила в Атланте, но вот приехала сюда (в Лос-Анджелес) пройти новый жизненный этап, а в итоге получила нового возлюбленного (Ричард Перри — актер и музыкант.— "О"). Мне 74 года, но могу вам сказать, что никогда не была более счастливой, чем сейчас. Я даже не ожидала такого. Во-первых, я не думала, что проживу так долго. Но оказалось, что многие люди с возрастом становятся счастливее и в то же время находятся в мире с собой. У них будто появилась прививка от стресса. Я стала старше и мудрее. Знаете ли — была там-то, испытала то-то... Выжила. Научилась на ошибках. Меня это не убило. Я стала лучше как человек. Принимаю жизнь как она есть. Это часть моего существа.
— Как вы всего достигли? Может быть, у вас есть рецепт?
— Ну, мой отец Генри Фонда. Видели "На Золотом пруду"? Папа был вроде этого персонажа из фильма. Он мало говорил, он не давал мне возможности подумать о себе хорошо. Но во всех своих замечательных фильмах — "12 разгневанных мужчин", "Молодой Эйб Линкольн" — он играл людей, которые боролись за справедливость, за равенство. Я знала, что это важные для него ценности, хотя он мне об этом прямо не говорил. Для меня стать лучше означало быть похожей на людей, которых он любил и уважал. Меньше думать о себе и больше о других, использовать свою известность и свои привилегии для того, чтобы сделать мир лучше. В процессе работы над тем, как сделать мир лучше, я и сама стала лучше, по крайней мере, надеюсь на это. Я боролась против войны. Я борюсь, чтобы прекратилось насилие над женщинами. Я помогаю молодым людям в моем штате Джорджия избегать тяжелых ошибок и рискованного поведения, которое ведет к нежелательным беременностям, половым болезням и СПИДу. Очень много такого, что я хочу изменить к лучшему.
— Вы говорили о своем отце. Есть мнение, что женщины ищут мужчин, которые похожи на их отцов...
— Да, отношения женщин с мужчинами как-то серьезно соотносятся с их отношениями с отцами. Я пыталась искать в мужчинах и через мужчин признания. Я думала, что если я во Франции с Роже Вадимом, я чего-то стою. Если Тэд Тернер любит меня, я должна быть в порядке. Если я с (активистом) Томом Хайденом и он любит меня, я, наверное, не такая уж дурра. (Смеется.) Но когда я постарела, мне не нужен мужчина, чтобы сказать мне, что я в порядке. Он просто должен любить меня и быть ко мне добрым. И я благодарна, что на закате жизни я нашла такого рода любовь. Но над любовью надо работать. Много работать, чтобы стать владелицей самой себя. У меня это заняло много времени. Мно-о-го...
— Как себя балуете?
— Люблю попивать свой мартини. (Смеется.) Время от времени позволяю себя бо-о-льшой чизбургер. Но чем старше, тем труднее отойти от последствий баловства. Я достаточно дисциплинированная персона. Стараюсь быть физически активной, хотя там-сям колпаки и бамперы пришлось заменить. (Смеется.)
— Нравится вам быть бабушкой?
— Когда родился мой первый внук (Малькольм, сын Ванессы Вадим.— "О") 12 лет назад и я взяла его на руки, то впервые испытала полное чувство близости с другим существом. Я испытала чувство любви, доселе мне неизвестное. Это был наш совместный внук с Вадимом, и он родился незадолго до того, как Вадим умер. Такой вот цикл жизни и смерти. Внуки дают вам второй шанс на родительскую любовь.
— У вас есть сожаления?
— Понимаете, я сделала в своей жизни такое, о чем буду сожалеть и на смертном одре. Это мое фото на вьетнамской зенитке. Оно сделало меня как бы врагом наших солдат, моей страны. Это против моих убеждений. Но я просто не думала тогда. Меня захлестнули эмоции. Но это нельзя изменить. Я видела, как умирал мой отец. И он умирал с сожалениями.
Еще я не хотела бы умереть, не испытав подлинной любви к мужчине. Я не имею в виду секс. Но я нашла такую любовь. И это мое большое достижение.
— Вы пересматриваете свои старые фильмы?
— Да. Когда я писала мемуары, я пересмотрела все. В некоторых случаях это было болезненно. (Смеется.) Как говорится, выбора у меня не было. Кое-кто всегда будет помнить меня как Барбареллу. Другим запомнится "Босиком в парке". Кому-то я всегда буду Джулией. Но для большинства мой самый важный фильм "На Золотом пруду", который я спродюсировала для отца.
— Вы много ездили по свету. Какие страны вас больше всего впечатлили?
— Мне повезло в жизни, что я могла много путешествовать. Вадим, первый муж, был русский, мы впервые отправились в Россию в 1962 году. Тогда там почти не было американцев. Я влюбилась в русских людей. Мне казалось странным, что такая страна, как Россия, может стать коммунистической, потому что это люди Чехова и Тургенева. Это люди мистицизма. Люди, которых я знала в России, никак не сочетались с коммунизмом.
Потом я снялась в Ленинграде в фильме Джорджа Кьюкора ("Синяя птица") с Элизабет Тейлор и Авой Гарднер. Я три месяца жила в Ленинграде в самую холодную зимнюю пору. Потом, когда я была замужем за Тэдом Тернером, мы раз восемь ездили в Россию. Я неплохо знаю Россию, была в Красноярске, полюбила Сибирь. Я люблю эту страну и ее народ.