Издательство "Вагриус" предприняло ход смелый и несколько загадочный, заказав воспоминания самым известным и шумным из шестидесятников. Мы уже имели счастье рецензировать книгу Беллы Ахмадулиной. И вот, близок выход мемуаров Андрея Вознесенского. О времени и о себе? Да нет. О себе, о себе и еще раз о себе. Такие несгибаемые характеры у этих детей оттепели, что ни о чем другом они просто не умеют. Вот и задумаешься: может, "Вагриус" решил над ними пошутить?
Читая воспоминания Вознесенского, понимаешь: вспоминать — это счастье. И вспоминать — это очень легко. Конечно, слыхали мы и другие мнения на этот счет: долгая память — хуже, чем сифилис, заметил бард. Но то — долгая. А память нашего поэта — как раз нужной длины.
"Теперь я перечитываю эти забытые письма, и меня поражают не только мои тогдашние познания в английском, не только усвоение, например, непереводимого слова fuck, но и точное понимание, по отношению к кому оно должно быть адресовано".
Тут восхитишься не так усвоением тонкостей английской лексики, как дивным синтаксисом родного, русского. Задумаешься. Спросишь себя: по отношению к кому оно должно быть адресовано? И что, главное, оно? Задумаешься. Сдержишь готовый сорваться fuck. Да и начинаешь приспосабливаться вслед за поэтом "осязать заповедный русский язык, незагазованный".
Мемуары Вознесенского представляют собой поток ассоциаций по разным поводам, но на одну и ту же тему. Тема эта — сам вспоминатель. Ничто другое не продержится в прозе Вознесенского и двух строк: "Есть у него и стихи на английском, но, конечно, неудачные. Каждый, кто пробует писать стихи на неродном языке, расплачивается банальностью за кощунство. Для меня, например, это святотатство, я не пишу стихов по-английски, если не считать шуточных. Другое дело, когда в видеостихах русское 'ТЕСНО МНЕ' зеркально отразилось в 'ECHO WHEN'".
Или: "Артур был взволнован, его восхищал Горбачев, поражал смелостью и образованностью, неожиданной для советского лидера: 'Нам он твои стихи наизусть читал, без бумажки'".
Счастливцы, которые в самом ближайшем будущем смогут угнездить на своей книжной полке томик прозы поэта — нет, что я?! — Прозы Поэта — получат возможность разгадывать всяческие "ECHO WHEN", "Мата Хари инстинкта".
Ну а те, кому ближе социально-психологические изыски, сполна насладятся пассажами такого рода: "Когда я в очередной раз был невыездным и вдруг меня выпустили на десять дней в Канаду..."
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ