Книга Андрея Кончаловского "Низкие истины" презентовалась именно как "очень откровенная" исповедь режиссера. О чем эти откровения — читатель должен догадаться по названию.
Что подвигло автора на признания и получилась ли эта исповедь действительно откровенной, об этом АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ сам рассказал нашему корреспонденту ИРИНЕ Ъ-ШКАРНИКОВОЙ.
— Как ваши родственники отнеслись к вашим откровениям?
— Конечно, хорошо. В книге ведь много места отдано именно им. Я не стал бы называть ее мемуарами. Это просто записки, сделанные в разные периоды жизни. Поскольку я анализирую здесь свои отношения со многими людьми, этому анализу подвергаются и мои родственные отношения. В том числе и с Никитой.
Из книги "Низкие истины"
В моей жизни Никита сначала играл роль верного слуги, оруженосца, младшего брата. Я всегда относился к нему с позиций брутальной силы. Следом за мной шел хороший мальчик, глядевший мне в рот, мерзший, дожидаясь меня в будке автомата. Потом мальчик снял кино. 'Ну молодец, ты смотри-ка!'-- эта снисходительность старшего брата жила во мне долго. Со временем появилось удивление, оно тоже было высокомерным: старший брат должен иметь право на все, а младший — на то, что ему будет позволено старшим.
— Когда вы уехали, многие советские кинокритики поставили на вас как на режиссере крест. Затрагиваете ли вы в своей книге эту тему?
— Нет, эта книга — только о личном. Как я отношусь к разговорам о моем кризисе в кино? Да никак. Крест ставили и на Рахманинове, и на Ахматовой...
Из книги "Низкие истины"
...все это было 20 лет назад, кажется, в какой-то прошлой жизни. Что, я так изменился? Неужели растерял все, что у меня было? У меня же было полно сил. Или это только мне кажется, что полно сил? Может, для сегодняшних молодых я уже старый пень, как Рошаль или Дзиган для меня во времена моей молодости... Мы же не можем реально оценивать себя...
— В своей книге вы много пишете о женщинах. Кто из них оставил самый глубокий след в вашей жизни?
— У меня было много женщин. Но нет такой, которая бы оставила самый глубокий след. Все они мне дороги, дороги воспоминания о них.
Из книги "Низкие истины"
Вокруг каждой звезды существует какое-то число людей, при ней пасущихся и кормящихся. Я как бы попал в ту же когорту при Ширли Маклейн, чем вызвал неприязнь — как новый человек, посягающий на их кусок.
В это время я выпивал каждый день — от возбуждения и от того, что возбуждение надо было погасить. Я вел себя как русский любовник. Часто ревновал Ширли, особенно когда выпивал. Ее это веселило. Она — человек по натуре очень независимый...
Устраивать через Ширли свою карьеру мне и в голову не приходило, я и сам считал себя звездой, хотя было ясно, что в Америке я никто...
Почти каждый вечер я ходил на ее шоу. Приятно было сидеть в самой лучшей ложе, с ледяным мартини в руке, слушать ее пение.
— А теперь я пою,— каждый раз непременно говорила она,— для моего сладкого медведя.
— Вашу книгу считают откровенной. Что в ней откровенного?
— Эта книга — об отношениях. О личных проблемах тоже. Я делюсь с людьми своими личными открытиями и впечатлениями о жизни. Это и есть моя откровенность.
Из книги "Низкие истины"
Мужское либидо — синоним эрекции. Мужская эндокринная система производит тестостерон, а это не только то, что заставляет мужчин иметь повышенное или просто нормальное либидо, но и то, что, как выясняется, заставляет человека творить. Мне кажется, что творческая потенция и потенция сексуальная тесно связаны, хрестоматийное подтверждение чему — Болдинская осень Пушкина. Нормально действующая гормональная система мужчины — источник жизни.