Возглавивший Приморский край в марте Владимир Миклушевский в первом после назначения интервью рассказал корреспондентам "Власти" Александру Габуеву и Олесе Герасименко, почему приморцы не любят федеральный центр, насколько страшна китайская угроза на Дальнем Востоке и как остановить отток населения из Приморья.
Кто вам предложил возглавить Приморье? Чья это вообще идея?
Предложение исходило от Дмитрия Анатольевича Медведева.
А Игорь Шувалов в вашем назначении никак не участвовал?
Я не знаю об этом.
У многих ваше назначение вызвало недоумение. Опыта работы "на земле" у вас не так много.
"На земле" — очень условное выражение. Потому что полтора года, проведенных в Приморье, руководство ДВФУ — это очень даже "на земле". Университет это в определенном смысле срез тех настроений и социальных групп, которые существуют на территории Приморского края. А второе — у меня есть федеральный опыт работы. Я три года работал в Минобрнауки, здесь уже играет свою роль фактор масштаба.
В российской политической культуре есть понятие губернатор-варяг. Между тем в Приморье многие убеждены, что губернатор должен быть местный. Не отразится ли этот конфликт на вашей работе?
"Варягом" я себя не считаю. Я в Приморье работал полтора года и курировал огромный проект. С другой стороны, многие считают, что губернатор не из Приморья — это хорошо. Он не связан с местными элитами, не имеет обязательств.
В каком состоянии вы приняли регион? Уже провели аудит того, что досталось в наследство от Сергея Дарькина?
Регион с большими перспективами. Но при этом не стоит скрывать и определенные проблемы. Прежде всего это проблема доверия общества к власти в крае. Недоверие вызвано тем, что власть забывает посоветоваться о решениях, которые она принимает, с людьми, во имя которых решения принимаются.
Уж не саммит АТЭС ли вы имеете в виду?
Нет, я имею в виду те решения, которые принимает местная власть. И краевая, и муниципальная.
Но о саммите тоже не советовались, а стройки изменили жизнь всего края. Причем местные жители жалуются, что далеко не всегда в лучшую сторону.
Объекты саммита и то, что Владивосток получит в результате проведения саммита,— это огромный рывок вперед. Одна из проблем, которую нужно решать — это проводить социальную адаптацию объектов. Основной груз ответственности лежит как раз не на федеральных властях, а именно на региональных. Например, сделано большое количество вложений в автодороги, а для Владивостока это было огромной проблемой. Сделали за счет федеральных денег объездную дорогу вокруг города. Сейчас наша задача вместе с жителями определить дополнительное количество съездов и развязок, которые нужны на этой дороге, и их построить.
Вам не кажется странным, что при огромных вливаниях в край отношение к федеральной власти у местных жителей, мягко говоря, отрицательное?
Здесь сложно говорить так однозначно. Почему вы считаете, что оно отрицательное?
Взять те же результаты голосования за "Единую Россию". Пять лет назад было 54%, а сейчас — 33%.
На декабрьских выборах так и было. А вот на президентских результаты Владимира Путина были вполне нормальными — выше, чем московские. 57% по краю, 47% во Владивостоке. Большие города всегда дают меньшие результаты.
Но Владивосток же — как раз тот город, который получает больше всего денег.
Дело не в этом. Здесь нельзя так линейно измерять: вот больше денег дали, значит, соответственно, больший процент голосов в поддержку определенного кандидата получили. Более того, существует временной лаг. Если бы те вложения, которые были произведены сегодня, случились бы год назад, то результаты выборов были бы другие. Вторая вещь — негативное отношение к региональной власти транслируется на власть федеральную.
Ставите ли вы задачу улучшать имидж "Единой России"? Отмывать ее от клейма "партии жуликов и воров"?
Я буду говорить о власти в целом. Первый принцип, который я проповедую,— это открытость. Власть должна не отмахиваться от граждан как от назойливых мух, как зачастую происходит, а терпеливо, спокойно объяснять. Вторая вещь — это живое общение с людьми. Очень важно участие гражданского общества в принятии решений. Мы обсуждаем такую схему — систему экспертных советов при губернаторе. И будет еще общественная палата. При этом важно дать палате реальные полномочия. Я сейчас пока не готов назвать точную юридическую формулу, но считаю, что по ряду вопросов должны быть решения палаты, которые носят более чем рекомендательный характер.
Зачем усложнять диалог с обществом созданием каких-то палат и советов? Как вам такая модель, как прямые выборы губернаторов?
Я считаю, что выборы должны быть прямыми. Но и фильтры, которые сейчас вводятся, нужны. Дабы оградить общество от экстремальных проявлений.
И кого будем фильтровать? На Западе вот без всяких фильтров справляются.
Да, потому что история демократии на Западе насчитывает несколько веков. А у нас — несколько лет. Не надо бежать вперед. Для России, например, очень важная тема — это невозможность проникновения бандитов во власть. Для Приморья эта тема, к сожалению, достаточно актуальная.
Вы сейчас про Дарькина говорите?
Нет, я ни на кого не намекаю. У меня есть очень жесткое правило, я никогда не обсуждаю и не критикую предшественников.
У Приморья вообще славные криминальные традиции. Как вы намерены с ними расставаться?
Я бы не стал преувеличивать влияние криминалитета именно в Приморье. Здесь эта тема так громко звучит потому, что общество к этому наиболее нетерпимо относится. Мы вряд ли будем наименее криминальным регионом в стране. Но мы должны давать четкий сигнал, как будем бороться с преступностью.
Как вы оцениваете размер теневой экономики края? Рыба, лес, приграничная торговля — мутные истории.
Конкретные цифры назвать не готов, мы имеем лишь оценки отдельных экспертов. Но проблема, безусловно, есть. Решение состоит не в поимке отдельных людей за руку, потому что это вещь эффективная с точки зрения картинки по телевизору. Решения должны устранять причину наличия серых схем.
Самая очевидная причина, наверное, это неважное состояние экономики края и низкие доходы населения. Каковы, на ваш взгляд, главные проблемы экономики?
Экономика Приморья в последние годы развивалась не так уж плохо. Но есть явные диспропорции. Среди них я бы назвал отставание развития сельского хозяйства. Другая проблема — развитие туризма. У нас находится одна из четырех игорных зон. При этом я просил коллег перестать говорить об игорной зоне как таковой. Надо говорить об интегрированном курорте.
Погодите, но ведь никакой игорной зоны в Приморье пока нет, хотя ее должны были построить три года назад.
Вы ошибаетесь. Игорная зона рядом с Артемом есть. По крайней мере, там уже началось строительство.
Все звучит хорошо, но Приморский край пользуется репутацией региона с чудовищным инвестиционным климатом. Как вы собираетесь эту проблему решать?
Проблема, безусловно, есть. Инвестклимат зависит от целого комплекса вещей: от скорости получения разрешений на строительство и до времени, которое занимает прохождение таможенного и пограничного контроля в аэропорту. Сейчас мы эти вопросы предметно обсуждаем и с таможней, и с пограничниками.
Именно такие проблемы побуждают Москву работать над созданием госкорпорации по развитию Сибири и Дальнего Востока. Вы как к этой идее относитесь?
Идея консолидировать ресурсы, безусловно, здравая. Весь мир идет по этому пути. Комментировать сейчас более детально я бы не стал, потому что идет обсуждение.
В Москве, когда говорят про Дальний Восток в целом, обсуждают орды китайцев, которые штурмуют Приморье. Насколько остро стоит проблема незаконной иммиграции?
Китайцев тут очень мало. Я люблю китайскую кухню, но здесь найти нормальный китайский ресторан невозможно.
Зато некоторые деревни в районе границы с КНР уже выглядят как китайские — аккуратные домики, парные надписи иероглифами. А русских в полях мы не увидели.
С китайцами в сфере сельского хозяйства есть одна принципиальная проблема. Они по большей части работают в тени. С этим мы будем бороться. Нам теневые хозяйства не нужны. А с точки зрения инвестирования — милости просим. Если у китайцев получается заниматься сельским хозяйством — отлично. Главное, чтобы платили налоги и жили по закону.
Нам показалось, что в сельском хозяйстве так много китайцев, потому что только они в условиях Приморья растят дешевые овощи. А вот из остальных сфер их отжали, руководствуясь какими-то геополитическими мотивами?
Я сейчас не буду говорить за другие регионы. У нас в Приморье довольно оживленная торговля с Китаем. Она могла бы быть более оживленной, но это связано с состоянием пунктов пропуска. А то, что вы сказали про какую-то геополитическую установку не пускать китайских инвесторов,— нет такого.
Кажется, что Приморье куда больше связано с Китаем и Японией, чем с остальными регионами России. Вы воспринимаете эту оторванность как проблему?
Не готов согласиться. Культурная граница между Европой и Азией проходит именно здесь. Здесь точно Россия. Да и транспортной оторванности никакой нет. У нас каждый день четыре рейса до Москвы. Билет в экономклассе стоит в среднем 20 тыс. руб., в низкий сезон — вообще 15 тыс. Я бы сказал, что здесь у нас Недальний Восток.
Официальная статистика показывает, что из Приморья ежегодно уезжают 15 тыс. человек. Владеющие китайским люди едут в Китай, другие уезжают в Москву, а потом — на Запад. Как вы намерены удержать население?
Проблема оттока населения есть на всем Дальнем Востоке, не только в Приморье. Цифры не носят каких-то катастрофических масштабов. Бороться все равно нужно. Надо создавать условия жизни здесь. Наличие нормальных транспортных коммуникаций, культурной жизни, нормального образования и хорошей работы — вот факторы, которые позволят людям не только не уезжать, но еще и приезжать.